— Напа-а-а-ли на лады-ы-ы-ку! — снова скалится хрраш. — Смерть за э-э-это! Дум-дум! — он резко взмахивает дубиной у нас над головами, заставив моих гвардейцев напрячься. — Дум-дум!

— Дум-дум, значит? — снова улыбаюсь я, — Я запомню. И теперь буду звать тебя так. Твоё имя — Дум-дум.

— И-и-и-мя?!

— Имя, имя. Надо же мне как-то к тебе будет обращаться?

Оставив хрраша в задумчивости, я направляюсь дальше. Осматриваю здание магистрата, обнаруживаю там несколько десятков мёртвых тел, а затем, прислушиваясь к грохоту магических схваток на окраине города, вызываю к себе капитана Кроноса.

— Владыка? — вытянувшись по стойке «смирно», он вопросительно смотрит на меня. — Чем могу служить?

— Отправив сюда Высшего, недовольного моей новой политикой, я совершил большую ошибку, капитан, — говорю я. — И повторять её не хочу. За последние месяцы ты показал себя с самой лучшей стороны — чётко выполнял все команды, защищал меня без вопросов, и твои люди всегда делали то, что от них требовалось. Ты — один из тех немногих, кому я доверял свою жизнь.

— Благодарю, владыка! — склоняет голову капитан. — Большая честь слышать такое от вас!

— Я хочу попросить тебя об услуге.

— Всё, что угодно, господин!

— Ты должен остаться здесь со своим отрядом и взять городок под контроль. Я пришлю сюда жителей — на складах есть еда, в загонах — животные, мастерские простаивают, добыча руды в шахтах остановилась. Я пришлю сюда людей из столицы, чтобы они не дали этому пропасть и наладили тут хоть какое-то подобие жизни. Твоя задача — обеспечить порядок. Останешься временным исполняющим обязанности магистрата и главой гарнизона.

— Владыка, это… — Кронос краснеет и даже чуть задыхается от переполняющих его эмоций. — Это огромная честь для меня, владыка! Я не заслужил…

— Ещё как заслужил, — улыбаюсь я, но эта улыбка тут же становится холодной. — Однако я сразу хочу предупредить — моё доверие испытывать тебе не стоит. Ты видел, что бывает с теми, кто идёт против меня. И надеюсь, что у тебя хватит ума не поступать так опрометчиво.

— Господин! — усы капитана аж встопорщились от возмущения. — Если позволите говорить откровенно…

— Позволяю.

— Я родился и вырос в семье простолюдинов, далеко от столицы. И попал в армию лишь благодаря своему упорству и желанию выжить, а не тому, что для этого были созданы условия. Я помню, как с нами обращались сангаур. Большинство из них, простите мою дерзость — редкостные ублюдки. До вашего прихода я прослужил в армии двадцать лет — и не видел ничего, кроме пренебрежения и постоянной опасности умереть. Даже то, что я жил лучше многих крестьян… очень условно, господин. У меня не было жалованья, которое есть сейчас, я не мог позволить себе собственное жильё, был вынужден спать в казарме с сотней своих подчинённых, и даже не задумывался о том, чтобы завести семью. Потому что в любой момент мою жену мог забрать любой из малефиков — даже прыщавый юнец, и ничего против этого я сделать не мог… Я не мог защитить родителей, у которых забирали скотину и урожай. Не мог даже помыслить о детях, которым, возможно, не придётся воевать. Ни о чём этом я не мог подумать — пока не появились вы.

Он переводит дыхание, возбуждённый собственной речью, а я, заинтересовавшись, потихоньку прощупываю его эмоции невидимым символом Локх — правды и лжи. Он действовал только на тех, в ком не было дара Аулэ, и только в момент эмоциональной открытости — и сейчас, как я вижу, капитан Кронос как раз в таком состоянии.

И он говорит чистейшую правду.

— Вы относитесь к простым солдатам совсем не так, как Ирандер и сангаур. Не так, как Высшие и Направляющие, даже не так, как наши генералы! Вы… Я вижу, что в вас есть честь — то, о чём нам рассказывали деды только в старых легендах! В вас есть уважение к обычным людям, сострадание. И при всём этом — стальной стержень, сила, которая может свернуть горы! Я чувствую это, и это чувствуют ваши дайнхаммелы, господин! А потому можете проводить любые колдовские проверки, можете установить за нами какую угодно слежку, но знайте — я и мои солдаты никогда вас не предадим! Вы, как и говорили, дали нам надежду на лучшую жизнь, на свободу и на спокойствие. И я готов заплатить собственной жизнью за то, чтобы мои будущие дети жили в мире, где всё это есть!

— Что ж… — кашлянув, я улыбаюсь Кроносу куда теплее. — Твои слова очень красноречивы, капитан. И я верю, что они правдивы. Я рад, что ты оказываешь мне такое доверие. И потому, в том числе, я плачу тебе тем же. Ты согласен стать наместником этого городка?