- Да нет, ничего, - голос у мамы нейтральный, но напряжение не спрячешь, особенно если знать, чего искать. - Я просто хотела узнать, как ты устроилась? Тебя взяли на работу?

- Ты имеешь в виду, взял ли меня на работу Муратов?

Не сразу, но прозвучало:

- Да. А то, знаешь ли, в твоем положении нельзя время терять, надо устраиваться на работу сразу. Надеюсь, мне не надо тебе объяснять.

Царапнуло это «в твоем положении». В каком это - в ее? Но теперь разговор сворачивал на привычные рельсы, и в том, чтобы учить ее жизни, маме не было равных. Аня мысленно усмехнулась: это не озвучивалось, но ее давно уже почему-то расценивали как угрозу своему благополучию. Хотя она не давала повода.

- Не беспокойся, мама. Илья Николаевич в тот же день принял меня на работу. С деньгами у меня все нормально, с жильем тоже.

- Ммм… Что ж, хорошо.

Повисла пауза.

И Аня наконец сказала то, что собиралась с самого начала:

- Мама, я хотела спросить - что произошло тогда? Почему вы резко прекратили общение с Муратовым?

Тишина в трубке стала звенящей.

- Почему ты об этом спрашиваешь?

- Мне интересно. Ведь он был другом папы и часто бывал у нас.

И да, черт побери, Аня помнила все эти посиделки, пикники. Папа был еще молодой и полный сил, а она тогда была девочкой и называла Муратова Ильей. Она смеялась, а он играл с ней в догонялки. Правда, разлад наступил потом, когда она стала немного старше.

- Что он тебе сказал? – резко спросила мама.

Аня удивилась - откуда столько ненависти в голосе матери? Ведь Муратов здорово помог им, когда не стало отца. Но вслух проговорила:

- Ничего. Он сказал, чтобы я спросила у тебя.

Снова колючее молчание, и Аня услышала:

- Мы прекратили общение, потому что он меня домогался.

Прозвучало резко, как будто мать хотела поставить точку.