Часть первая

«ЦУСИМСКИЙ КРЕСТ» май-июнь 1906 года Глава 1

— Сандро, если бы не покойный адмирал Фелькерзам, мы бы эту войну прос… в чем я нисколько не сомневаюсь!

Наместник его императорского величества на Дальнем Востоке и Главнокомандующий сухопутными и морскими силами, великий князь Николай Николаевич затейливо выругался. Да так, что его собеседник в черном морском кителе только задумчиво покачал головой на такой «загиб» — двоюродный брат, даром что кавалерист, но ругался как заправский боцманмат, только с «лошадиным привкусом».

— На него смотреть было страшно, а находится вблизи жутко. Запашок от Дмитрия Густавовича шел непереносимый, заживо сгнил. Но до последнего цеплялся, не ради жизни, давно умер телом, находился на флагманском «Наварине», токмо для победы. И умер с улыбкой, когда «Микаса» взорвался, и вместе с адмиралом Того на дно пошел — осколками изрешетило.

— Я вчера смотрел его фотографическую карточку, Николаша, — великий князь Александр Михайлович, пожав плечами — заметил гримасу, что промелькнула на лице Николая Николаевича. Там сквозил затаенный страх — никому ведь не хочется такое пережить, чувствуя каждый день как разлагается и смердит собственное тело. Тут остается только истово перекреститься и пробормотать молитву — «да минет меня чаша сия».

— Хорошо, что успел проститься с адмиралом. Жаль — со времен Нахимова флотоводца у нас нет. А те, что имелись, оба погибли, что Степан Осипович, что Дмитрий Густавович. Так тебе скажу — если бы не прорыв эскадры во Владивосток, армия бы с места не тронулась. Генералы и офицеры в полном унынии пребывали, а тут победа, что всех разом встряхнула. И не только армию — империю целиком. Я ведь на поезде ехал через всю Сибирь — видел, что в городах и на станциях творилось. И этими крестами ему обязан — грешно было не сокрушить японцев, имея вдвое больше батальонов.

Николай Николаевич фыркнул, прикоснувшись пальцами к большому белому кресту, лента с которым была повязана на шее. Моряк только завистливо глянул на вожделенные для любого военного награды. Полным георгиевским кавалером стал двоюродный брат, а таковых до него в русской императорской армии только четверо было, все фельдмаршалы, герои войны 1812 года — Кутузов, Барклай де Толли, Паскевич и Дибич.

И ведь сам заслужил, никаких разговоров о «породе» даже среди придворных не ходило, все понимали, что волевой и решительный «августейшей» наместник буквально заставил вверенные ему Маньчжурские армии воевать по-настоящему. И дивизии, вдохновленные подвигами моряков, двинулись вперед, показав всем европейцам, то их разговоры о «паровом катке» и «казацких полчищах» отнюдь не пустой звук.

Четыре сотни полнокровных русских батальонов просто смели двести потрепанных неприятельских. Перевес в коннице оказался подавляющим — на один вражеский эскадрон приходилось полдюжины казачьих сотен, это не считая регулярной кавалерии и приданных всем полкам инфантерии конно-охотничьих команд. Преследование разбитых японских армий велось живо и неотступно, по завету Суворова на счет «вырубаемого леса». Отстающие или рассеянные роты и даже целые полки недавних «победителей» под Тюренченом, Порт-Артуром, Вафангоу, Ляояном и Мукденом безжалостно истреблялись острыми пиками и шашками — недаром командовавший забайкальскими казаками генерал-лейтенант Павел Карлович Ренненкампф получил прозвище «желтая смерть» из-за цвета лампас.

И досталась вся слава победителю, а ему, опоздавшему на войну, только зависть, которую приходилось тщательно скрывать. Ничего тут не поделаешь, когда у тебя нет ни подвигов, ни побед! А тут все по заслугам, и ничего сверх них, что для империи необычно!

Великий князь Николай Николаевич всю свою жизнь посвятил армии, окончил академию Генерального Штаба, десять последних лет занимал пост генерал-инспектора кавалерии. Боевой опыт приличный, полученный в войне с турками еще в 1878 году, тогда его наградили золотым оружием «за храбрость» и маленьким беленьким крестиком. А вот 3-ю степень ордена получил чуть ли не сразу же, стоило прибыть в далекую Маньчжурию -за прорыв оборонительных Сыпингайских позиций сразу в нескольких местах, по которым ударили сразу три армии. А вот большой крест уже был наградой за победное Мукденское сражение, когда всем стало ясно, что японцам теперь не устоять, слишком большим оказался перевес в силах над ними, и велики потери — одних пленных низкорослых солдатиков насчитали двенадцать тысяч. Золотое оружие с бриллиантами и надписью «За отбитие Порт-Артура у неприятеля» стало достойной наградой не только за освобождение Квантунской области — японцы тогда не успели увести из Порт-Артура затопленные там корабли 1-й Тихоокеанской эскадры. Броненосец «Пересвет» и броненосный крейсер «Баян» они уже подняли, заделав пробоины, вот только времени просто не хватило — победа русской эскадры у Гензана, и появление крейсеров у далеких берегов Квантуна сорвали самураям далеко идущие планы. А там подоспели сибирские стрелки с казаками, и отбили корабли, недолго побывшие японскими трофеями.

Так что немыслимого позора — видеть русские корабли под флагом Страны Восходящего Солнца — не случилось. И то ладно — слава богу, хватит «Решительного», что достался японцам в Чифу, и уже под вражеским флагом был потоплен в Цусимском бою ровно год тому назад!

Правда, есть еще ложка пресловутого дегтя — в Чемульпо японцы подняли и увели на буксирезатопленный там крейсер «Варяг». На переговорах русская сторона категорически потребовала возвращения крейсера, и теперь его ремонтируют узкоглазые в счет будущих репараций, согласно условиям мира, о которых договорились в далеком Портсмуте, где посредником выступил сам президент САСШ Теодор Рузвельт.

Ничего, отдадут крейсер и территории как миленькие, армию свою сократят, выплаты произведут, ничего здесь им не поделать. Войну ведь проиграли, а тут действует древний принцип — «горе побежденным»!

— Ты не смотри так на мои кресты, Сандро, — усмехнулся Николай Николаевич, вот только глаза его сузились, делая лицо отдаленно похожим на азиата. — Свои получишь, когда над японским флотом победу одержишь. Думаю, соблюдать мирные договоренности самураи не станут, народ они злой и упрямый, а навязанный мир им хуже горшего поражения. Считаю, что пошли они на него, чтобы флот свой восстановить, новыми кораблями его усилить. Потому Небогатова в столицу не отозвали — он мне здесь нужен. Ты уж прости, но это единственный наш адмирал, что победы одерживал…

— Ты думаешь, что японцы снова нападут? А как же договор?

— Пусть на него этот пройдоха Витте уповает, а мы с тобою люди служивые! «Касима» и «Катори» на переходе, уже к Сингапуру подходят. Ты думаешь, что англичане просто так к ним еще парочку «чилийцев» продали, кредит на то выделив, да еще несколько крейсеров уступив? И нам руки Лондон выкручивал, в Вей-Хай-Вей эскадру приведя для устрашения. Нет, все непросто так, только в Петербурге ничего не понимают, урок им не впрок пошел. Или не хотят понимать, что японцы лихорадочно готовятся к реваншу. Думаю, в октябре нападут — у них первые сроки выплат подходят, и Фузан должны Коджону отдать. А денег в казне нет, страна в долгах как в шелках. Новая война единственный выход, и на этот раз она пойдет иначе.