— Ясно, — ответил Максим, прикидывая, как бы уже закончить этот разговор и покинуть душный кабинет, — спасибо за информацию.

— Вы знаете, — почти шепотом продолжил судебный медик, взволновано ухватив Максима за руку, — нас очень торопили с этими выводами. Обычно мы такого рода исследования делаем не меньше двух недель! А тут — три дня. И выводы наши, так скажем, весьма осторожные. Например, мы указали, что возраст остатков установить не представляется возможным и что он колеблется в пределах 30-80-хх годов ХХ века. Однако, смею Вас уверить, эти остатки гораздо старше. Гораздо!!! Состояние костей на это ясно указывает. Нет никаких сомнений! И это поразительно! На зубах у черепа имеются пломбы, причем поставленные прижизненно в возрасте 20–25 лет. И эти пломбы, молодой человек, современные! Я подобные тысячи раз встречал за свою тридцатилетнюю карьеру! Амальгама! Такие пломбы ставили в Советском Союзе! Сама методика была изобретена только в середине ХIХ века. А тут механизм пломбирования зубов самый что ни на есть классический. Один в один — советская электрическая бор-машина! Я даже сначала подумал, что череп следует отдельно от других останков. Но нет. Я позволил себе попросить моего большого приятеля из Москвы провести углеродный анализ. Знаете, какой результат?

— Нет, — мотнул головой Максим, постепенно с ужасом и удивлением вникая в суть сказанного.

Он вспомнил, что Павел Дмитриевич уже поднимал эту тему еще в лесу. Она уже тогда показалась Максиму захватывающей, но какие-то обстоятельства прервали тот разговор. А потом он и вовсе вылетел у него из головы.

— Останки, включая череп, принадлежат человеку, чья смерть наступила в пределах 1000–1200 лет назад! Вы понимаете, что это значит?

— Что? — у Максима от волнения зачесалась нога.

— Это необъяснимо! Либо наши с вами предки научились применять современные методы лечения зубов, включая механическую расчистку каналов еще до Крещения Руси. Или, ну, не знаю, владелец этих останков переместился во времени!

— Этого не может быть! — воскликнул Максим.

— Не может, — согласился Павел Дмитриевич бессознательно прижав указательный палец к своим губам, — поэтому официальная позиция, озвученная в заключении комиссионной медико-криминалистической экспертизы объясняет состояние скелета враждебностью среды, в которой покоились останки, повлекшей значительное ускорение старения костей. Но это, что называется, за уши притянуто! Факт остается фактом!

— Так, подождите, — попытался расставить все по местам Максим, — Вы хотите сказать, что в заключении выводы изложены неправильно? И что никому не интересно изучить этот феномен?

— Я, молодой человек, уже стар для этих дел и специализация, знаете не та. Поэтому инициировать исследование не могу и не буду! Тут нужен комплексный подход. Раскопки. Воля. Поддержка сверху. А сверху как раз дали указание всё замять. Но, если каким-то образом все всплывет наружу и станет достоянием широкой общественности, не желтой прессы, а исторического сообщества, я, разумеется, ничего скрывать не буду. Свою позицию подтвержу. Документы, копии и образцы я сохранил в своей личной коллекции. Это просто удивительно!

— Так, а что делать мне? — спросил Максим, чувствуя, что на него возлагается некая миссия.

— Не знаю, — развел руками судебный медик, — дерзайте. Вы занимаетесь этим делом. Вам и решать! Все, что нужно, я Вам сказал!

После этих слов Павел Дмитриевич протиснулся мимо Максима и учтиво открыл дверь, недвусмысленно намекая, что тому пора бы уж и честь знать.

— Подожди — подождите! — запротестовал Максим, чувствуя, что где-то в мозгу у него внезапно образовалась огромная черная дыра, которая жаждет засосать как можно больше информации, — Вы не можете меня просто выставить после всего, что сказали. Мне нужно кое-что прояснить…

— Молодой человек, — нарочито громко отчеканил судебный медик отрешенным голосом, — я Вам все уже сказал! Читайте заключение!

— Но!

— И помните, этого разговора у нас не было, — прошептал сквозь зубы Павел Дмитриевич и выставил Максима в коридор, громко хлопнув дверью перед его неудовлетворенным носом.

Постояв немного у захлопнувшейся перед ним двери, Максим решил все же оставить в покое странного судебного медика. Уж слишком нервничал старик. Видимо, от всей этой истории у него ум за разум зашел. Надо же, путешествие во времени… Бред какой-то. А может, и нет никакой тысячи лет. Может, он сам все это навыдумывал. Может, кости и правда быстрее гниют в этом болоте. В конце концов, достаточно с Максима и других тайн.

И Максим решил выкинуть из головы эту беседу. Держа перед собой картонную коробку, он отправился в обратный путь по страшно-стерильному коридору. Кости в коробке мирно перестукивались друг с другом и, кажется, с кем-то еще в проплывающих мимо кабинетах. Шаги гулко отражались от кафеля и голых стен, запахи впитывались в волосы и одежду. Выйдя из здания Бюро судебно-медицинской экспертизы, Максим с удивлением обнаружил, что на улице все еще солнечный день, что он жив и является частью огромного прекрасного светлого мира, в котором царит лето. Кости радостно согласились с этим наблюдением.