– Да уж, стоило бы хоть иногда пользоваться головой по назначению! И угораздило же меня связаться с вами! – грозно рявкнул он, заставив меня вздрогнуть.

О, Боже, что я натворила! А вдруг он сломал ногу? Этого он мне точно не простит. Что же делать? В моей голове проносились мысли одна страшней другой и везде моя участь в итоге выглядела крайне незавидной – меня скорее всего вышвырнут из дома, с работы и еще повезет, если в суд не подадут за нанесенный ущерб.

– Какой кошмар! – воскликнула подоспевшая Анфиса Марковна, видимо, разбуженная грохотом и, оценив масштаб катастрофы, тут же затараторила. – А я говорила! Говорила, что от этой девчонки будут сплошные неприятности! Хочу довести до сведения, что была против ее затеи с самого начала!

Ее муж Семен Захарович в отличии от жены не стал устраивать истерик, а вместо этого без лишних слов помог подняться хозяину и удерживал, положив его руку себе на плечо, потому как тот не мог безболезненно наступить на ногу.

– Ладно, хватит причитать! Надо вызвать врача, – сквозь зубы процедил он, едва сдерживая раздражение. Достав из кармана телефон, он набрал нужный номер и договорился о визите. – Скоро подъедет мой знакомый доктор и осмотрит ногу. Очень надеюсь, что у меня ничего не сломано.

Конечно, последние слова были адресованы мне, поэтому мучимая чувством вины, еле слышно я снова пропищала:

– Простите…

Но Владимир одарил меня лишь сердитым взглядом и попросил супругов помочь ему добраться до его комнаты, которая находилась вверх по лестнице на втором этаже. Я осталась внизу. Наверное, мне бы стоило пойти за ними и предложить свою помощь, но я была уверена – подойди я к хозяину дома чуть ближе, он без малейших сомнений свернет мне шею. Печально присев на пол, я стала собирать осколки разбитого стекла, стараясь не порезаться, а чуть позже в гостиную вернулась Анфиса Марковна и строго отодвинув меня в сторону убрала остатки моих разрушений, молча покинув меня вновь.

Сидя в тишине и одиночестве, мне оставалось только размышлять о содеянном, стараясь не мозолить никому глаза, но, слава Богу, длилось это недолго. Спустя какое-то время входная дверь отворилась, и я услышала голос ожидаемого всеми доктора, раздавшийся в холле.

– Добрый вечер! Ну и, где наш больной? – жизнерадостный тон мужчины почему-то мгновенно вывел меня из состояния самобичевания и мне стало любопытно взглянуть на ночного визитера. Судя по голосу, он был не таким уж старым, каким я себе его представляла.

– Пойдемте, он у себя в комнате, – ответил Семен Захарович и повел доктора мимо гостиной в спальню хозяина, а я вытянула шею, выглядывая из-за дивана и стараясь не пропустить посетителя.

Знакомым врачом Владимира оказался молодой мужчина приятной наружности и довольно улыбчивый. Судя по всему, ночной вызов к клиенту ему не доставил никаких хлопот. Заметив одиноко сидящую растерянную девушку в пустой комнате, он подмигнул мне и направился дальше вверх по лестнице, а я решила не упускать шанс и прошмыгнуть за ним. Мне было необходимо узнать, насколько сильно я умудрилась все испортить, быть может, Владимир не станет при постороннем человеке так сильно злиться на меня и не спустит с лестницы.

Достигнув открытой двери спальни, я остановилась в проеме и стала наблюдать. Доктор сидел у постели пациента и ощупывал распухшую щиколотку ноги, приговаривая:

– Ну и, как же так вышло, скажи, пожалуйста?

– Не спрашивай. Тебе эта история не понравится, – проворчал тот в ответ.

Но веселый доктор не унимался, стараясь разрядить гнетущую атмосферу непринужденным разговором:

– Почему же? А мне, кажется, она должна быть очень занимательной! Помню, когда ты кубарем свалился со снежного склона, катаясь на горных лыжах, и то отделался легким испугом, после чего на следующий же день снова отправился кататься. А тут, дома и на ровном месте…

Владимир свирепо глянул в мою сторону, и я почти услышала, как у него от напряжения аж зубы заскрипели. Красноречивый взгляд мужчины не остался незамеченным для его приятеля и тот поинтересовался между делом:

– А что за милая гостья у тебя? Не представишь?

Наступила тяжелая пауза. Видимо, Владимир совершенно не рассчитывал знакомить меня с кем-либо, а скорее всего собирался выдворить отсюда, как можно быстрее, поэтому резко бросил: