— Я внуков очень хочу, Олеся не приезжает и с внуками общаться не дает!

Я хмыкнул. Сестра была в своем репертуаре, до сих пор помню, как настраивала маму против меня. Что я конченый и ничего меня не исправит, что ей не нужен такой сын. Это было у нас взаимно, ни я ни она не общались. В замке стал поворачиваться ключ, пообещав маме что перезвоню позже, уставился на дверь. В сопровождении шакала вошла Людмила, она была очень взволнована.

— Вы? Я смотрю вы за меня больше всех беспокоитесь! — улыбнулся я.

Эта девчонка умиляла, ростом мне до груди, стоит и хлопает своими большими глазами.

— Мне поговорить с вами нужно!

Она повернулась к конвоиру многозначительно смотря на него, тот тут же материализовался за дверь. Когда мы остались одни, она подошла, ближе снизу вверх смотря на меня.

— Что-то не так?

Людмила лишь кивнула.

— Я не знаю, что у вас произошло с начальником тюрьмы, но… Вас вероятнее всего уже на днях выпишут, а я против!

Я усмехнулся.

— Скажем так свои терки, не прогибаюсь и привык страдать! А что не так?

— Я хочу поговорить по поводу, вас, у вас есть некоторые проблемы с легким, это серьезно и перерасти может в туберкулез, нужно лечится! Пожалуйста, давайте вы будете вести себя нормально хотя бы месяц, я действительно не хочу, чтобы с вами что-то случилось?

Я молчал. Туберкулез… Хуже на зоне не придумаешь. Почему-то я сейчас даже этого не осознавал, просто смотрел в ее большие глаза.

— Вести нормально себя это как Людмила?

— Не быть злостным нарушителем, каким сейчас являетесь вы! — абсолютно искренне ответила она.

Я усмехнулся.

— Понятно! Я подумаю над вашим предложением! Человека вообще сложно поменять, особенно в моем возрасте!

Людмила продолжала молчать, лишь смотреть таким взглядом каким на меня давно никто не смотрел. Естественно, до ломоты в костях хотелось женской ласки и этого не отнять было. Марьяна… Ее образ перекрывал все, но злость что она…. Я даже об этом думать не хотел, кулаком в стену бить хотелось.

— Мне идти пора! Вот!

Она быстро сунула мне в руки какой-то листок и подойдя к двери, стукнула в нее. Когда выходила резко обернулась и вновь посмотрела на меня, наши взгляды встретились, улыбнулась слегка и скрылась, в тюремном коридоре. Оставшись один, я сел на кровать и принялся распечатывать листок, сложенный трубочкой и при этом достав телефон, то и дело набирая номер Марьяны. Абонент временно недоступен. Выругавшись и чувствуя, как бешено бьется сердце, положил телефон рядом. Плохо стало… Лучше бы со мной чем с ней. Как сейчас она? Что с ней? Эти мысли до безумия разрывали душу. Провел ладонями по лицу. Проклятые решетки и я ведь сделать даже ничего не могу. Уставился на лист, аккуратным бисерным подчерком на нем было написано.