– Я только хотела сказать, – не унималась она, – что эта девушка не отказалась бы, если бы ты пригласил ее на свидание. Давай сходим вместе в аптеку, я тебе ее покажу.

– Ради бога, Арлин, оставь его в покое! – возмутился отец. – Ты подумай: твой сын безработный и с ребенком. Не больно перспективный кадр.

– Рад, что ты на моей стороне, папа, – кивнул я.

Он поморщился и снова принялся тыкать пальцем в планшет.

– Можешь мне поведать, какого дьявола нам не приносят настоящую, будь она проклята, газету? Ведь есть же люди, которым нравится читать то, что написано на бумаге!

– Они все старики, – заметила мать.

– У стариков тоже есть право знакомиться с новостями, – буркнул отец.

Открыв холодильник, я копался внутри, пока не наткнулся на любимый йогурт Итана и банку с клубничным джемом. Поставил их на стол и принес из шкафа кукурузные хлопья.

– Больше не могут зарабатывать деньги, – объясняла отцу мать. – Вся реклама и объявления отправились на Крейглист и Кижижи[1]. Я правильно говорю, Дэвид?

– Мм… – протянул я, насыпая в мисочку «Чериоуз», потому что ждал, что Итан вот-вот спустится. Молоко решил налить, когда он появится на кухне, и подсластить двумя ложками клубничного йогурта. А пока опустил в тостер два ломтика белого хлеба «Уандербред» – единственный сорт, который покупают мои родители.

– Я только что заварила свежий кофе. Хочешь чашечку? – спросила мать.

Отец поднял голову.

– Ты меня только что спрашивала, – напомнил я.

– Ничего подобного, – отрезал отец.

Я повернулся к нему:

– Пять секунд назад.

– В таком случае, – в его голосе появилась желчь, – тебе следовало сразу ответить, чтобы ей не пришлось задавать вопрос во второй раз.

Прежде чем я сумел что-либо сказать, мать отшутилась:

– Я бы и голову свою где-нибудь позабыла, если бы она легко снималась.

– Неправда! – возразил отец.