Алекс позволял мне лежать. Иногда я задремывала, и мне снилось, что он входит в комнату, неся поднос с бутербродами и чаем, садится на край кровати и кладет руку мне на лоб. Утешает меня. Но потом я просыпалась и видела, что комната пуста.
Когда зрение прояснилось, я заметила какой-то предмет на его половине кровати. Его мобильный телефон. Очень долго я просто неподвижно лежала и смотрела на него. Потом села и протянула к нему руку. Просмотрела список входящих и исходящих звонков и нашла имя и номер, которые должны были принадлежать тебе. Позвонила. Когда ты ответила, я положила трубку. Я звонила тебе несколько раз. Тайком, пока Алекс не видит, я брала его мобильный. Ничего не говорила, просто слушала твой голос, который в отчаянии спрашивал что-то на другом конце. Я закрывала глаза и представляла тебя перед собой, пыталась понять, кто ты и что собираешься делать. Но ничего неожиданного не случилось. Ты кричала, проклинала меня. Я положила телефон на место и легла спать. Когда я проснулась, я была в комнате одна, телефон исчез. Тогда я решила, что уже хватит. Поднялась, сбросила халат, оделась и пошла к своей дочери.
Мы сидели на полу в ее комнате, когда я почувствовала его взгляд на своей спине. Моя рука замерла всего на мгновение, потом я продолжила гладить Смиллу по голове. Не нужно было поворачиваться, чтобы знать, что он стоит там и как он выглядит.
Алекс стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, сложив руки на груди.
– Теперь ты пришла в норму? – поинтересовался он. – Мы можем идти дальше?
Я знала, что он имеет в виду не мою мать. Ее он никогда особенно не жаловал. Медленно кивнула.
– Я научилась с этим справляться, – ответила я.
И это было правдой. Слова звучали мягко и покорно, точно так, как он хотел. Но я не ответила на его взгляд и продолжала сидеть к нему спиной. Моя поза могла бы выражать молчаливый протест. Если бы я была из тех женщин, кто так делает. Я стиснула зубы. Он вернулся ко мне, убеждала я себя, и в этот раз он снова вернулся. Это должно что-то значить. И все-таки я не могла отделаться от ощущения, что что-то вот-вот треснет и сломается.
Смилла сидела у меня на коленях с планшетом, полностью погруженная в какую-то игру про принцесс. Она была так увлечена, что, казалось, даже не замечала Алекса. Иначе она, конечно же, спрыгнула бы на пол и бросилась в его объятия. Что-то глодало меня изнутри. «Ты должна разобраться с этим, – сказала я себе, – ради нее. Ты должна пойти на все ради своей дочери, это твоя обязанность. Единственное, что имеет значение».
– Ребенок, – сказала я вслух. – Если у тебя есть ребенок, ты обязан собраться с силами. Все остальное неважно.
Не знаю, что заставило меня почуять неладное. Уловила ли я внезапное движение за спиной, как будто Алекс, стоя в дверном проеме, чуть переменил позу? Посылал ли он сигналы беспокойства или недовольства? Возможно, просто само его молчание вынудило меня наконец обернуться. Ведь Алекс всегда оставлял последнее слово за собой.
Мы смотрели друг на друга, и то, что я прочитала в его глазах, заставило меня осторожно отпустить Смиллу и встать на ноги. «Если у тебя есть ребенок…» Меня будто обдало волной ледяного холода.
Я подошла к нему вплотную.
– Скажи, что это неправда, – умоляюще прошептала я. – Скажи, что она не беременна.
По какой-то причине я обратила внимание на то, что в одной руке Алекс держит телефон. Я посмотрела на него. Совсем недавно, перед тем, как я почувствовала его взгляд на своей спине, я услышала, как открылась дверь его кабинета. Не была ли эта дверь долго закрытой? Что Алекс делал за ней? Говорил по телефону? С кем? Ответ был очевиден, и все-таки я не могла себе в этом признаться. Осторожно я подняла взгляд на лицо человека, которого когда-то обещала любить и в радости, и в горе.
Он улыбнулся мне. У него чуть подрагивало правое веко. Посторонний человек, увидев его мелкие стремительные движения, должно быть, решил бы, что он нервничает. Но я знала, что Алекс испытывает совсем другие чувства. Он был приятно возбужден.
– Мне нужно знать, – медленно произнес он, – как далеко ты готова зайти ради меня. Ради нашей семьи.
Когда я вышла замуж за Алекса, мне пришлось переехать от мамы. Когда родилась Смилла, я начала работать неполный день. Постепенно я совсем бросила работу. Не общалась с бывшими коллегами, не заводила новых друзей. И теперь я никогда, никогда не перечила ему. В первый год наших отношений я получила несколько уроков, купленных дорогой ценой. Мои социальные связи, работа, независимость – все это я уже отдала. Что еще оставалось? Ничего. Даже матери у меня больше не было. И все-таки Алекс требовал. Все-таки он указывал, что я должна сделать еще больше. В то время как он… опять… с какой-то женщиной… в Морхеме, в нашем общем доме.
Не знаю, как это произошло, но внезапно я вышла в прихожую и оказалась у входной двери. Когда я остановилась, чтобы достать из шкафчика ключи от машины, он взял меня за плечо. Развернул, крепко прижал к себе. Его крепкая грудь уперлась в мою, его взгляд был прикован к моим губам, как будто он хотел поцеловать меня.
– Без меня ты ничто.