Улыбаясь, он положил ее на кровать.
Джастин хотел любить ее нежно. Сейчас это казалось единственно верным, так как он помнил боль в ее глазах.
Она так ценна для него, так жизненно необходима, постоянно присутствовала в мыслях. Нежная, но горячая, она неизменно притягивала его. Он собирался любить ее нежно, но она сводила его с ума.
Ее руки уже забрались под его халат и скользили по коже. Ее губы уже прошлись по его лицу – покусывая, пробуя на вкус, мучая, требуя. Джастин с тихим рычанием срывал с нее одежду. Ее низкий хриплый смех подтолкнул его к опасной черте. Возможно, он делал ей больно, так как не мог контролировать движения рук – диких, жадных. Но она только выгибалась дугой под ним, полностью отдаваясь страсти. Кровь зашумела в ушах как гром. Джастин неосознанно шептал на языке своих предков угрозы, обещания, обвинения и слова любви, которые больше не мог разделить.
Сирина слушала тихие резкие слова – простые и в тоже время эротичные. В данный момент в нем не было ничего от лощеного, утонченного игрока, только что-то дикое и нецивилизованное. Он принадлежал ей, думала Сирина в то время, когда его руки ласкали ее тело. Она чувствовала его густой мужской запах, не испорченный одеколоном, и прижималась лицом к его плечу, впитывая возбуждающий аромат. Его голод не позволил ей продлить это удовольствие. Горячий рот прижался к ее губам, требуя не капитуляции, но решительных действий, словно он хотел сказать: желай меня, нуждайся во мне. Она отвечала ему со страстью, которая заставляла обоих дышать с трудом. Он думала, что в ту первую ночь любви он показал все, что необходимо знать, что необходимо иметь. Как же оказалось, что можно получить намного больше, да еще с обещанием совместного разгадывания нераскрытых секретов? Казалось, у него бездонный источник энергии и желания, который был с самого начала и которым он предлагает воспользоваться обоим.
Когда он дотрагивался до нее, внутри ее тела происходили сотни маленьких взрывов. Тело Сирины вздрагивало и ее девичьи представления о занятиях любовью – ласковых словах и нежных прикосновениях – бледнели в своей незначительности. Ей было предназначено другое – потрясение и неистовство. С отчаянно прижатыми друг к другу губами они соединились в единое дикое, ненасытное целое.
Сирина лежала с закрытыми глазами, растягивая удовольствие.
– Боже, как замечательно я себя чувствую! – Звук собственного голоса прозвучал как довольное мурлыкание кошки.
– Я часто мечтал об этом, – согласился Джастин и провел рукой по ее телу.
Она со смехом села, подняла руки над головой и потянулась. В приглушенном свете он увидел, как волосы упали на ее выгнувшуюся спину.
– Так и есть, но … если бы не один факт – я умираю с голода.
– Ты сказала, что не голодна, – напомнил Джастин. Он сел, обхватил ее руками и снова уронил на кровать.
– Я и не была. – Она перевернулась и легла на него. – А теперь хочу есть. – Сирина проложила по его лицу дорожку легких поцелуев и впилась в губы. – Просто умираю.
– Ты можешь доесть мой бифштекс.
– Он холодный, – пожаловалась Сирина. Страстно улыбнувшись, она прижалась губами к его горлу. – Можешь предложить что-нибудь другое?
– Восхищаюсь твоим настроением, – ответил Джастин и прижался ртом к ее раскрытым губам. Он провел рукой по всей длине ее волос, затем положил ее голову на плечо. – Хочешь, чтобы я позвонил в обслуживание номеров?
Она глубоко вздохнула.
– Через несколько минут. Я люблю тебя, Джастин.
Он закрыл глаза и прижал ее к своему телу еще сильнее.
– Я все думал, собираешься ли ты мне сказать об этом.