— Варе скоро понадобится новая одежда.

Вот так ненавязчиво сестра напоминает о том, что я беременна. Но обходит острые углы и не кидает обвинения в сторону Тимофея, кто испортил ее вещи.

Склоняю лицо в тарелку и тихонько ем, стараясь быть незаметной.

— Ешь скорее, ты и так опоздала. Мы скоро выезжаем, — торопит сестра.

Не могу не метнуть в Тимофея свой взгляд. Неужели никто не видит, что у него внутри просто вулкан бушует? Кому понравится по приказу сопровождать на шопинге девушек, которых он ненавидит?

Отец, видимо, замечает, что сын не в настроении.

— Тимофей, а тебе разве не нужно купить себе костюм? Не думай, что будешь просто сопровождать девочек, ты же не нянька. Я бы и сам с вами поехал, но дела в офисе не ждут.

Тимофей молчит и с усилием сжимает челюсти. Тишина угнетает. Рождает ощущение, что скоро последует неминуемый взрыв. Это только вопрос времени.

Осмеливаюсь встретиться взглядом с тем, кто меня презирает и считает своим врагом. Может, он поймет по моим глазам, что я не хотела навязываться. Что я вынуждена делать то, что мне говорят. Я бы и рада просто сидеть в своей комнате и ни с кем не пересекаться!

Но по полоснувшему меня, как лезвие, взгляду вижу — нет, не верит. Строит планы возмездия. Размышляет, как меня покарать. В зрачках полыхает беспощадный огонь. Но Тимофей его умело гасит и натягивает на лицо фальшивую, приторно-вежливую улыбку.

— Конечно, папа, костюм мне нужен, да и новые шмотки, раз ты платишь.

— Веди себя хорошо, Тимофей, — предупреждает Павел Петрович, который не обманывается внешней вежливостью сына, — я надеюсь, мне не придется снова за тебя краснеть.

— Я тоже надеюсь, папа.

— Если всё пройдет нормально, то мы вернемся к обсуждению судьбы твоего друга.

Мне ужасно хочется спросить: «Неужели он еще в тюрьме и его никто не выручил?» Но я, конечно же, смыкаю губы и остаюсь безмолвной. Как рыбка в аквариуме. Хлоп-хлоп глазами. Ни звука.

— Ладно, мы полетели! — подхватывается Эляна, показывая мне взглядом вставать. — Мы пойдем в машину, до встречи, дорогой!

Целует мужа в щеку и утаскивает меня в сторонку.

— Не обращай на гадкого мальчишку внимания, — шепчет мне на ухо, — всё равно он будет делать то, что Паша скажет. Пусть кочевряжится сколько влезет, отец его уже прижал. Не позволю себе портить настроение. Раз уж он испоганил мои вещи, куплю вдвое больше ему назло! Мне же пришлось всё выбросить! Осталась почти голой! Я слышала, что папа забрал у него карманные деньги. Поделом ему. Отлично работает формула «преступление и наказание», а? — толкает меня в бок локтем и снова шепчет: — И тебе купим вещей. Для беременных красивые платья и вечерний наряд.

— Вечерний? На свадьбу?

— Не только. Я что, не сказала, что мы идем завтра вечером в ресторан? Ты, я, Паша и Валерий Самуилович.