— Дуброский, Карасёв, на арену.

Барон Карасёв оказался интересным персонажем. Двухметровый детина с огромными бицепсами, держал в каждой руке по двуручному мечу. Казалось, что клинки в его руках совершенно ничего не весят. Как только объявили о начале поединка, Карасёв рванул вперёд, размахивая мечами как безумный.

Пришлось вертеться как уж на сковородке, чтобы он ненароком не проломил мне голову этими оглоблями.

Сталь, свистя, устремилась мне в колено, я подпрыгнул, пропуская удар под ногами, а приземлившись резко ушел в кувырок сокращая дистанцию.

Карасёв ударил вторым мечом. Он сверкнул над моей головой. Я вышел из кувырка и со всего размаха ударил по кисти противника. Кости хрустнули, и он выронил меч. А нанести новый удар барон не успел. Я ткнул ему железкой в шею и Карасёв поднял руки признавая поражение.

Гриша тоже успешно отстрелялся. А вот Льву пришлось повозиться. Парень со странным оружием гонял Льва по всей арене. Оружие состояло из двух частей, одноручного меча с загнутым лезвием, цепи, приваренной к рукояти клинка, а также стального груза на другом конце цепи.

Мудрёное оружие постоянно выстреливало то клинком, то грузом, стремящимся проломить голову Льву. После одного из таких выпадов, Лев схватился за цепь и дёрнул её на себя. Парень думал, что не уступил Льву в силе, но просчитался. Его швырнуло прямиком на кулак моего друга. Зубы полетели во все стороны, а бой был завершен.

Третий поединок оказался довольно скучным. Если честно, то я даже не понял как противник сумел так высоко подняться в турнирной таблице. Сражение на мечах завершилось буквально после первой же атаки. Я парировал удар, и рванул вперёд, блокируя руку противника. Сблизившись, рубанул его лбом в переносицу. Ноги парня подкосились, и он рухнул без сознания.

Смотря на турнирную таблицу, я понял, что четвёртый бой для Гриши станет последним. Ведь ему в пару достался Ершов. А мне предстояло сразиться с парнем, который смог вынести Льва. Даже интересно посмотреть, что это за умелец такой. К четвёртому бою я привык сражаться без усилений и планировал победить без особых проблем.

Против меня вышел парень с двумя топорами. Он вечно пытался подцепить мои ноги чтобы свалить на землю. И я решил помочь этому любителю ног. Уклонившись от топора, я ударил его в колено, отчего парень рухнул на землю, но так ловко, что едва не достал меня вторым топором.

Когда он поднимался я просто, швырнул в него меч. Клинок, провернувшись, попал лезвием в грудь противника, отчего владелец топоров удивлённо уставился на меня.

— Победил Дубровский! — Выкрикнул судья и я прошел в финал.

Раздосадованный противник швырнул топоры на землю и сплюнув удалился.

Оболенский ожидаемо проиграл Ершову и теперь будет сражаться против Льва за третье место.

Я вышел в центр арены, и встретился глазами с обладателем маски. Ершов смотрел на меня спокойно и ничто в его позе не выдавало нервозности. Рука с рапирой поднята вверх в ожидании начала схватки. Специально для этого боя я сменил оружие взяв точно такую же рапиру, какая была у Ершова.

Судья отдал команду о начале боя, и никто не сдвинулся с места. Ершов оценивал меня, да и я не спешил нападать. Спустя минуту зрители не выдержали и стали нас освистывать. Они ждали явно не такого финала. Зато, когда бой начался все ахнули.

Сталь мелькала с такой скоростью, что за ударами было практически невозможно уследить. Свист рассекаемого воздуха, воздушные волны от выпада противника бьющие по лицу и лязг отражаемых атак. Вместе с искрами, высекаемыми сталью, всё это стало безумным украшением турнира, словно фейерверк на день города.

Я не уступал Ершову ни в чём и всё же поддерживать такой темп боя было сложно. Силы таяли на глазах, а вот Василий выглядел куда бодрее.

Я отпрыгнул назад, чтобы разорвать дистанцию, но Ершов тут же меня настиг и замахнулся для укола в грудь. Сталь молниеносно рванула вперёд, и вонзилась, правда не в грудь, а в мою ладонь.

Со всего размаха я впечатал свою ладонь в затупленный наконечник рапиры. Удар был такой силы, что железяка разорвала плоть, пройдя, мою ладонь насквозь. Василий изумлённо распахнул глаза и попытался отскочить назад, чтобы освободить клинок. Но было уже поздно. Я сжал кулак, не давая ему возможности вытащить лезвие и ударил рапирой наотмашь.