Кирилл возвращается на кухню, держа телефон в своей ладони. Хмуро переводит взгляд с матери на меня.

— Не делай вид, что не успела наговорить гадостей, — обращается к ней. — Я сделал свой выбор.

— Сколько вам лет, Ева? — сразу чувствуется, что отступать она не намерена.

— Скоро будет тридцать один.

— Тридцать один… — задумчиво тянет слова. — Вы были замужем?

— Была, — посмотрев на Кирилла, моментально вздрагиваю.

Он стоит в закрытой позе, сверля свою мать тяжёлым взглядом. Неужели сейчас будет скандал?

— Все хорошо, — посылаю ему искреннюю улыбку. — Мне нечего стесняться.

Издав смешок, Инесса заинтересованно рассматривает мой кожаный браслет. Довольно массивный и очень приметный, если не вдаваться в подробности его истинного предназначения.

— Такими аксессуарами прячут либо испорченную кожу после неудачных походов в тату салон, или…

— Попытка суицида. Три года назад, — не дав ей договорить ее мысль, решаю сразу открыть все карты.

— Хм… и вот это твой выбор, сынок? — повернув голову в его сторону, смотрит с осуждением, давая понять, что мне здесь не место.

— Кажется, мама, ты и так прилично задержалась, — поджав губы в тонкую линию, она не двигается с места, продолжая попивать чай маленькими глотками.

Встав на ноги, прохожу мимо мрачного и сурового Кирилла, что готов в данный момент накинуться на свою собственную мать, доказывая ей «обратную сторону меня», но она во многом права, опираясь лишь на безоговорочные факты.

— Ты куда? — загородив входную дверь, он встаёт, словно нерушимая стена.

— На работу, — просунув ноги в сапоги, беру в руки сумку.

— Опять врешь, — по его лицу пробегает мрачная тень недоверия.

— Я никогда не встану между тобой и твоей же матерью. Ты ее единственный сын, а устраивать нечто в «перетягивание каната» я не хочу.

— Мне ее нужно «послушаться»?!

— Я не говорю, что ее мнение должно быть для тебя безоговорочным, но и делать выбор только в пользу меня не стоит.