Из Аткарска, они собирались ехать по той дороге, которую и освободили, мимо дома престарелых и дальше, через Татищево. В одном из разговоров. Филатов мельком слышал, что на вокзале, временами жили пришлые люди, сумевшие добраться в товарных вагонах поездов, изредка проходивших мимо Ртищева, а потом пешком шедшие по железной дороге до Аткарска. Это он и хотел проверить.

Они заехали, на пустую привокзальную площадь Аткарска, которая впрочем, и в обычное время, всегда была пустой. Вокруг, никого не было, обойдя для порядка вокзал, они так никого и не увидев, зашли внутрь.

Вокзал, был пуст, лишь куча грязных лохмотьев, валялась на разбитых железных креслах, да мерзкий запах, давно не мытого тела, витал в помещении вокзала. В нескольких местах, на полу виднелись подозрительные бурые пятна, похожие на кровь и остатки засохших фекалий, но Филатов, не собирался выяснять их происхождение и, бросив последний взгляд на пустой зал, он вышел из вокзала вместе с Хатабом и пошёл к машине.

Возле неё, их ждала, незнакомая женщина, неопределённых лет и достаточно унылого вида. Завидев их, она молча опустилась на колени и подняла на них, залитые слезами глаза, просившие о помощи, без слов. Будь Филатов, немного пожестче или равнодушней к чужим проблемам, он просто отшвырнул бы её ногой, ничего и не спрашивая. Постоянные военные действия, наложили на него свой отпечаток.

Раньше, он страдал, здоровым эгоизмом, считаясь в основном, только с собой, но временами, прислушиваясь и к другим. Потом стал циником, под воздействием обстоятельств, и не жалел никого, руководствуясь, только здравым смыслом и выгодой и не сожалея о своих поступках.

Но, до сих пор, он не мог пройти мимо того, кто дошёл, до крайней степени отчаянья, что было видно взгляду этой женщины.

Это была обычная заурядная женщина, не обладавшая, ни красотой, которую впрочем, было и не разглядеть, сквозь маску пыли, пота и грязи, что лежала на её лице. Ни сногсшибательной фигурой, при взгляде на которую, хотелось бы обнять и почувствовать всю упругость женского тела. Абсолютно обычная, но мимо которой, он просто не смог пройти.

Её светло-голубые глаза смотрели на него, безошибочно уловив, что он главный из них двоих. И в них, Филатов читал, словно открытую книгу, всю боль отчаяния, страха и надежды, что царила, сейчас в душе этой незнакомой женщины.

– Помогите! – еле слышно, прошептали её губы.

Филатов, заколебался, глядя на неё, ему не хотелось, ввязываться в новые проблемы и связываться с убогими. Хаттаб, видя его колебания, просто обошёл, неподвижную тётку и сел на место водителя, и завёл мотор.

Филатов, ждал, когда Хатаб, развернёт буханку и он сможет в неё сесть, не отшвыривая женщину.

– Помогите, – ещё тише прошелестели бескровные губы женщины. – Если вы люди!

Сердце Филатова дрогнуло, глаза сузились, и он снова посмотрел на женщину. Если бы она сказала бы фразой, ради Христа, он бы уехал, потому что давно не верил людям, а особенно тем, кто напоказ верует и прикрывает верой, собственные грехи, замаливая их потом в церкви.

Но она, усомнилась, что он человек и по-сути, приравняла его к зомби. Его сердце, хрустнуло и ледяная плёнка, сковавшая его за эти дни, осыпалась бесплотными осколками, внутри него.

– Кто ты такая и чем тебе помочь, – спросил он у неё.

– Отец, умирает. Мне нечем его кормить. Мы с Москвы. Отдали последнее золото, чтобы добраться сюда, надеясь выжить. А здесь, мы оказались никому не нужны.

– Спасите нас. Я готова на все, и она попыталась стянуть с себя своё грязное платье.

– Стой дура! Кто, у тебя отец?

– Он архитектор, а я художница, нам не выжить в большом городе, мы сейчас там никому не нужны. Надеялись, что здесь проще и самим выращивать еду, но…

– Ясно, где твой отец?