Служанка, кажется, эту звали Летти, Летиция, недовольно поджала губы и наградила и Ланса, и меня неодобрительными взглядами.

— Вчера милорду стало гораздо хуже, — процедила Летти, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого именно девушка в этом обвиняет. И, к сожалению, не беспричинно.

Однако Ланс скрытые нападки попросту проигнорировал, а я… Ну, в самом деле, не у прислуги же просить прощения? Перед Грейстоком-то извиниться непременно стоит, человек действительно ради нашего с Лансом спасения совершил подвиг в каком-то роде. Ведь подвиг — это поступок смелый, жертвенный и на пределе человеческих возможностей. Кажется, все эти черты подходили к тому, как Джаред Лоуэлл отправился искать нас с Лансом в подземелье.

— Надеюсь, граф Грейсток скоро поправится, — произнесла я фразу, подобающую случаю, и принялась есть, не чувствуя вкуса.

— Мы все на это надеемся, — все так же зло ответила Летиция, и мне показалось, что продолжение фразы должно было звучать как «а еще мы надеемся, что вы двое сдохнете».

От недосыпа у меня разыгралась жутчайшая мигрень и на самом деле хотелось не есть, не рыться в старых, пропахших пылью документах, а запереться в тихой и темной комнате, где можно было бы пострадать в свое удовольствие. Свет казался мучительно ярким, а любой звук был как дрель, пробивающая дырку в виске.

С собой таблеток я не взяла, снег шел еще сильней, чем вчера, так что не стоило и думать о том, чтобы выбраться в ближайший городок за лекарствами. Можно было, конечно, попросить миссис Кавендиш дать мне что-нибудь от головы, но попросту боялась. Домоправительница к Грейстоку относилась с откровенной нежностью и заботой, после вчерашнего с нее станется и отравить меня из мести. Не до смерти, разумеется, но выпить слабительного, к примеру, тоже удовольствие ниже среднего.

— Что-то ты бледновата, дорогуша. Не простыла ли? В подземелье было не так чтобы и тепло, — решил озаботиться моим здоровьем Уолш.

Иногда на моего куратора нападал со спины приступ человеколюбия, и Ланс начинал проявлять заботу по отношению к близким. Я, конечно, нечасто удостаивалась такого отношения, в конце концов, мы с Уолшем друзьями не были, всего лишь коллегами и приятелями, такие отношения накладывали минимум обязательств.

— Я совершенно здорова, — ответила я совершеннейшую правду. После вчерашнего сидения на каменном полу даже не чихнула. — Всего-то голова разболелась.

— Ну, теперь-то мне понятно, почему я у тебя в немилости, — хохотнул Ланс и двусмысленно мне подмигнул. — Вечно вы, женщины, используете этот трюк.

Обычно пошлые шуточки Уолша я переносила вполне легко, да что там, даже смеялась над ними, но головная боль лишила чувства юмора напрочь, как и презрительный взгляд служанки, который от меня не укрылся. Сразу захотелось швырнуть что-то тяжелое прямо в наглую белобрысую морду, но, конечно же, ничего подобного я делать не стала. Не хватало еще мало того, что испортить отношения с коллегой, так еще и опозориться прямо перед прислугой Грейстока.

— Вив, ну ты чего? Неужто обиделась? — мгновенно почуял неладное Ланс. Его интуиция не подвела и на этот раз.

— Разумеется, нет. Все в порядке, — ответила я настолько сухо, что тут бы и круглый дурак понял: ничего не в порядке.

Куратор расстроенно поцокал языком с самым скептическим выражением лица, какое только смог изобразить.

— Вот именно так и сказала моя бывшая перед тем, как выбросила мои вещи в окно. Так что давай уж, во избежание, я скажу, что виноват, ляпнул, не подумав, и совершенно не хотел тебя обидеть. Вообще ничем. И проехали.

В целом, план даже неплохой. На душе тут же полегчало.

— Создатель милосердный, — протянула я озадаченно. — У тебя были когда-то такие серьезные отношения, что ты даже с кем-то начал жить? Уму непостижимо.

Ланс с усмешкой пожал плечами.

— Это совершенно точно была ошибка, Вив. И больше я ее не повторял.