Ким запнулась.
– Раз я все равно выхожу идиоткой и манипуляторшей, признаюсь еще в одной безумной надежде. Я подумала, что если бы вы пришли еще на одну встречу – с Ларри Стерном, – то он бы, возможно, согласился участвовать.
– Но почему?
– Это уж совсем какие-то интриги. Но я подумала, раз вы знаменитый сыщик, вдруг Ларри решит, что вы занялись поиском преступника, и, обнадеженный, согласится участвовать.
– Значит, вдобавок ко всему я еще и твой спец по нераскрытым делам в погоне за Добрым Пастырем?
Она вздохнула:
– Глупо, правда?
Он счел за лучшее промолчать, а она не стала переспрашивать.
Высоко над ними, где-то над нависшими облаками, послышался тяжелый, увесистый пульс вертолета: все громче, потом тише и, наконец, совсем смолк.
В противоположность навороченным колоннам с орлами у Руди Гетца указатель к дому Ларри Стерна был самый обычный: простой почтовый ящик рядом с проемом в невысоком заборе из булыжника. Дом, каменный коттедж XVIII века, каких было немало в округе, стоял футах в двухстах от ограды за самым обычным газоном. Отдельно стоял гараж, у которого Ким и припарковала свою “миату”.
Парадная дверь была открыта. На пороге стоял человек среднего роста, не полный и не худой, на вид лет сорока. Одет он был в поло, мятый кардиган, широкие слаксы и дорогие мокасины – все желтовато-коричневых оттенков, прямо в тон светло-русым волосам.
Насколько Гурни помнил из голубой папки Ким, Ларри Стерн продолжал дело своего застреленного отца: он был первоклассным стоматологом.
– Ким, – проговорил он с улыбкой, – рад вас видеть. А это, должно быть, детектив Гурни?
– В отставке, – подчеркнул Гурни.
Стерн удовлетворенно кивнул, словно бы радуясь этому уточнению.
– Проходите, вот сюда, – он провел их в светлую гостиную с полом из широкой доски, со вкусом обставленную антикварной мебелью.
– Не хочу показаться грубым, Ким, но у меня не так много времени. Мы могли бы перейти сразу к делу?
Они расположились в креслах, расставленных вокруг коврика перед каменным камином. Догорающие угольки еще дышали приятным теплом.
– Я знаю ваше отношение к “РАМ-Ньюс”, – серьезно сказала Ким, – но мне кажется важным еще раз обсудить ваши возражения.
Стерн терпеливо улыбнулся. Затем заговорил с ней, как с ребенком.