Мне сейчас очень важна репутационная составляющая моей ЧВК. Можно даже не скрывать, что один из важных моментов при принятии решения о нашем участии в новозеландском конфликте был связан именно с репутацией. Можно иметь собственную армию или дружину, но если на её счету не будет славных побед, то и считаться с ней станут так себе.

Как не крути, а мне сейчас нужны яркие достижения, если я не хочу серьёзной войны.

Мало, иметь просто армию или мощную дружину. Иногда репутация значит даже больше, чем количество солдат и их вооружение. Естественно, в том случае, если задачей ставиться избежать конфликта, а не ввязаться в него.

Две боевые звезды архимагов на контракте — штука далеко не дешёвая. Но если мне одним батальоном удастся погасить новозеландский конфликт и обойтись незначительными жертвами, то я буду считать, что деньги потрачены не зря.

Та же Меланезия потом трижды подумает, а стоит ли им смотреть в сторону Японии.

А Австралия с Индией и Кореей проведут соответствующую переоценку ценностей.

Заодно вспомнят про Персию, Японию и саму Маньчжурию. Там я с военными действиями роскошно отметился. Всё в этих боях успел показать — и магию, и авиацию, и артиллерию и прочую необычную технику.

Тут любой военачальник хочешь не хочешь, а задумается.

Так того и глядишь, начнём мы строить отношения с ближайшими странами — соседями не с позиций силы, а на равных, как оно и положено, по-добрососедски.

Собственно, ради этого я и трачусь на армию. Мне война не нужна. Без неё забот хватает.

Но особых чудес в жизни не бывает. Как-то так, оно само собой выходит, что никак не получается на чём-то одном сосредоточиться.

Отчего-то постоянно приходиться участвовать в том, что тебе, ну никак неинтересно.

А в чём интересно...

Ну, скажем, беседовал я не далее, чем позавчера, с одним пареньком, из нового набора Усольцевских техномагов.

Тот попытался мне популярно объяснить, что мы уже можем запустить ракету в космос.

Ага, с Белкой и Стрелкой, или с пищащим в эфир радиозондом.

Так-то, вроде умный парень, но на мой один единственный вопрос он ответить не смог.

— А зачем?