Хотя, ее кардиолог советовал крепким чаем не увлекаться. Сердце периодически давило. Но иногда Алефтина Петровна позволяла себе эту слабость. Крепкий заварной чай, без сахара, в старой кружке со смешным слоником. Подарок со старой работы.

Вот и поворот к дому. Оставалось пройти дорожкой через заросли кустарника, перейти двор и войти в подъезд.

Один неловкий шаг, нога подвернулась. Пожилая женщина ахнула, тщетно попыталась ухватиться за ветки, но… мир кувыркнулся, острый испуг вмиг сжал ее сердце!.. Боль от жесткого падения на землю смешалась с сильным жжением в груди, слева!.. И темнота… Последнее, что промелькнуло — прищуренные, напряженные, незнакомые глаза…

Очнулась в реанимации своей родной больницы. Кардиолог Лев Самуилович был, как обычно, строг, ворчал, что родилась в рубашке. Чудо, что случайные прохожие увидели ее так быстро и вызвали «Скорую». На ноги ее поставили тоже удивительно быстро. Вернувшись домой, Алефтина Петровна зажила обычной жизнью. Вернее, собиралась… Но что-то изменилось в ней. Или изменило её. Прежние радости растаяли, ушли бесследно. Она о них больше и не вспоминала.

Пожилая женщина, кряхтя, села на постели. Тяжелое, неповоротливое тело подчинялось с трудом. Так бы и лежала, не вставая. Но сильный голод подгонял ее в сторону кухни.

Вздыхая и опираясь на палку, она доковыляла до холодильника и первым делом вытащила запечёный вчера в духовке окорок. Сев на табуретку, Алефтина Петровна с невероятным наслаждением, урча, вгрызлась в него зубами. Пережевывая холодное мясо, отстраненно подумала, что зубы у нее удивительно крепкие. Никаких протезов не нужно.

Она увидела свое отражение в зеркале. Да, последние полгода определенно ее изменили. Алефтина Петровна невероятно располнела. И ее это не волновало. Вот совершенно. Лишь отмечала происходящее где то самым краем сознания. Замедленного и сонного, умиротворенного. Все хорошо. А лишние килограммы — ну и о чем волноваться? Зато зубы крепкие, руки сильные. И всегда есть деньги. На еду.

Бывший бухгалтер привыкла жить скромно, пенсии ей хватало, и даже удавалось откладывать. Раньше. Теперь голод, который поселился внутри, требовал пищи. Требовал сильно. Много. Часто.

Наверное, она должна была удивиться еще в первый раз, когда банкомат выплюнул вместо положенной пенсионной суммы гораздо большую. Но она лишь испытала сонное чувство удовлетворения и тут же отправилась за продуктами, таща за собой приличных размеров тележку на колесиках.

Позднее, когда тело раздалось настолько, что ходить уже стало затруднительно, Алефтина Петровна спокойно стала заказывать доставку продуктов на дом. Расплачиваясь картой. Сколько там было, ее не интересовало. И в голову не приходило проверить. Деньги просто были. Всегда, когда нужно было получить еду.

Доев окорок, закусила его батоном. Уже не спеша, сидя за столом, у окна. Вскипятив чайник, заварила себе крепчайший черный чай. И вдруг вспомнила слова кардиолога. Что-то там про сердце. Кажется, ей нельзя такой крепкий.

Сердце? Где оно? Слева, в груди? Странно, что-то там ничего не стучало. Сердце же должно стучать?

Неожиданно пожилая женщина почувствовала тревогу. Что-то заворочалось внутри, задрожало. Дрожь быстро усилилась, пришлось вцепиться руками в стол.

Страха не было. Лишь с сожалением проводила взглядом пачку печенья, которая соскользнула со скатерти и рассыпалась по полу причудливой мозаикой рифленых квадратиков. Пропало столько продуктов!

А потом пришла спасительная темнота.

И вечное успокоение.

Глава 2

- А что я должен был делать?.. Два прыжка впустую!.. Висели на хвосте!.. Куда мне?..

Звонкий мальчишеский голос орал так, что девушка поневоле зажмурилась, приходя в себя. Она все-таки попыталась открыть глаза. Мир вокруг тут же услужливо крутанулся, тошнота подступила к горлу. Нет уж, лучше полежать с закрытыми. И послушать.

- Твою ттьму! Что, больше «сдвоиться» не с кем было? – второй голос был определенно старше, низкий, мужской, со злобным порыкиванием.