Однако случилось то, что никто из нас не ожидал. Кристофер Хант дал заднюю. Практически в последний момент он передумал. Его остановил не проснувшийся голос совести и не любовь к сыну, которого собирался оставить без матери. Я знал одного дерьмового отца, чья рука не дрогнула нанять киллера для матери своей дочери. Этим человеком был мой брат, а его женой одна из моих Роз. Последняя. Особенная. Мой брат тогда был действующим мэром, моей мишенью и объектом Кальмии. Она попала под перекрёстный огонь, он в тюрьму, а я оказался здесь. Но есть ещё девочка. Моя племянница, Эм, Эсмеральда, Эсми, которая могла бы быть моей дочерью. Я хотел этого, но жизнь не всегда дает нам то, что мы хотим. Одного желания недостаточно. Но все это неважно, в наших жилах течёт одна кровь, и мы связаны. Она, как и я, унаследовала особый ген Корнелии Перриш, моей матери и ее бабушки. Эсмеральде повезло больше, чем мне — ей досталась безопасная доза. Кальмия пыталась лечить дочь, сделать такой как все, но я убедил ее, что Эсми абсолютно здорова. Девочка действительно видит наш мир иначе, но это не болезнь. Я как никто вижу тех, в ком притаилось безумие. Его не было в Эсми, и не было в Элинор, а Кристофер Хант, не сделавший за свою никчемную жизнь ни одного решительного поступка, банально струсил.
Я был вынужден свернуть операцию и принять меры. На этот раз, когда я говорю «вынужден», имеется в виду именно это.
Я заставил Элинор забыть, но сохранил код на случай, если Кристофер Хант опять передумает, и нам с Эль придётся встретиться снова…
Его хватило на три года, на целых — три. Я рассчитывал, что Хант вознамерится избавиться от жены гораздо раньше, но он оказался дьявольски терпелив, несмотря на все усилия Тэм и заложенную в голову Элинор программу «он пожалеет», срабатывающую не так часто, чтобы жизнь Кристофера Ханта превратилась в сущий кошмар.
Глава 6
Мы никогда не должны были встретиться снова. Никогда. Эта мысль прочно засела в моей голове, и я повторяла ее как мантру снова и снова, пока Дональд гнал мой серебристый кроссовер вдоль береговой линии озера Эри, все дальше от Кливленда. В окно моросил дождь, монотонно стуча в стекло. Мимо мелькнул огонек самого древнего из ныне действующих маяков Великих Озер. Дождь усиливался, и дворники на лобовом стекле не справлялись, ухудшая видимость до минимума. Инфинити сбросил скорость, сворачивая на второстепенную дорогу, ведущую прямиком к особняку в пустынном, холмистом пригороде Кливленда. Находящийся на возвышении дом из стекла и бетона, с окнами во всю стену и обустроенной площадкой на крыше, уже появился в зоне моей видимости, всколыхнув в душе ненужные воспоминания.
Он лгал мне… или нет? Сладковатый запах и дурман, и ленивые прикосновения мужчины… я словно наяву вновь почувствовала их. Мурашки побежали по рукам, а в груди что-то болезненно натянулось. Это неправильные эмоции. Я не должна оглядывать назад, но пока мне это сложно сделать… Тогда он впервые занимался со мной любовью, думая исключительно о моем удовольствии. После это случалось чаще, но я всегда ощущала его ожесточенную сдержанность, которая иногда трещала по швам, как в тот день, в кабинете.
Были и другие эпизоды, которые должны были меня заставить задуматься, прислушаться к ощущениям, но я слишком увлеклась. Мне нравилось все, что ОН делал… Особенно — его взгляд, пожирающий и яростный, поджигающий меня изнутри… я придавала ему неверное значение. Да, этот мужчина хотел меня, но ему было недостаточно того, что происходит в спальне между «обычными» мужем и женой. Теперь я это понимаю. Отчетливо и ясно. Он мог убить меня и, возможно, даже хотел этого. Черт знает что творится в его безумной голове.
Это была абсолютная правда, я влюбилась в этот дом еще до того, как узнала его настоящего хозяина, которого, вопреки всем законам логики, тоже…
— Мам, мы едем домой? — взволнованный голос сына вырывает меня из запретных мыслей. Я непроизвольно кусаю губы, разглядывая хрустальный замок, с крыши которого открывался фантастический вид на озеро. Когда-то он был моим домом, не совсем моим и очень недолго, но, все-таки, был.
— Да, малыш, но мы не задержимся там надолго, — поцеловав светловолосую макушку, я мягко обнимаю Джонаса, с улыбкой наблюдая, как он не менее крепко обнимает Барни. На пушистой морде мишки радостно поблёскивают оба глаза.