– Я не согласна, – возразила я.
– Я не беру в расчет различные самолеты, человек сам по себе не способен на это.
– А как же я?
– А что ты? – обернулся С. к М.
– Мой вид спорта. Как не многие в жизни могут почувствовать то, что испытываю я. Это незабываемо и так необычно. Представь. Ты чувствуешь легкость. Вот он взлет. Ты паришь как птица в вышине, все остались далеко внизу. А сколько событий предшествовало этому моменту. С., ты хоть представляешь, насколько страшно бывает оторваться от земли? Понять, что сейчас под тобой будет только воздух, у тебя не будет опоры, на что можно было бы встать при необходимости. Страх. Адреналин. Все внутри перемешивается. Ты понимаешь, что надо себя перебороть, чтобы потом чувствовать наслаждение. Это как парашют. Столько сомнений. А вдруг он не откроется, а вдруг я приземлюсь ни туда. Вокруг тебя летают эти вопросы, но вот, наконец, выбор сделан, и ты сам летишь, стремишься вниз с огромной скоростью, через ветер, навстречу Земле. Она все ближе и ближе. Но это парашют, а когда лечу я, то в начале я нарушаю физические законы, направляясь только вверх, но после они берут свое и начинается мое падение. Какое непродолжительное действие, а столько эмоций. Мое тело воспроизводит все, что оно чувствовало снова и снова, ощущая потоки воздуха и бесконечную радость за преодоление страха ради такого счастья.
2017
М. прилегла на С.. Он был такой мягкий и уже родной.
– Ты же не против? – обратилась она к нему из вежливости. Ее голова чуть приподнялась, чтобы видеть лицо собеседника, а глаза посмотрели назад.
– Нет, – он мягко улыбнулся. Это девушка поняла по интонации, она перевела взгляд на пляшущие искры костра. Пламя то вздымалось вверх, то снова падало вниз. Когда ему надоест это делать? Пока дрова подкидывают, огонь будет вечен. Как он завораживает своими фигурами, которые не похожи друг на друга каждый миг. Сверху виднеется что-то чуть прозрачное, от чего дальние деревья искажаются и, кажется, будто они находятся под водной гладью. А внизу ужасный жар, где цвета неизменны. Оранжевый, желтый… Как опадающие осенью листья кружатся в быстром танце, так этот костер полыхал в безмолвном лесу. Что-то треснуло, загорелась сосна. Стопка искр устремилась в небо, М. перевела взгляд туда. Точки от костра все удалялись и удалялись, уже сливаясь со звездами, а может быть, гаснув в ночи.
– С., расскажи мне о небе, – попросила девушка по-детски. Как приятно порой чувствовать себя ребенком, когда рядом есть человек, который тебе это позволит.
– Вон там Большая медведица, а дальше виднеется Малая. Смотри, как горит Полярная звезда.
– Разве эта не вот эта точка?
– Нет, – С. качнул головой.
– Странно, а мне всегда казалось, что Полярная самая яркая.
– Когда как, – уклончиво отозвался парень, – смотри какой над нами млечный путь.
По середине неба проходила нечеткая полоса, которая была размыта, но все же отчетливо просматривалась. Она отличалась от другого небосвода и цветом, и какой-то текстурой. Это место было иное, его заметит каждый, кто поднимет свою голову и взглянет наверх. Как будто какой-то разрыв произошел в полотне и виден кусок другой материи, что лежит позади. А на нее еще не жалея посыпали блестками, которые в глазах меняли размер. То меркнув, то вновь зажигаясь. Оп, исчезла белая искорка, оп, снова появилась. Огромный костер горел позади этого мира, отправляя к нам лишь свои отголоски.
– Мир раскалывается. Разве это хорошо?
– Что ты имеешь в виду?