Ремонт в ее кабинете будет закончен в конце недели. Пока она в приемной на месте Марины. Нужно бы подыскать подходящего человека на роль секретарши. Раньше у меня помощников не было, только замы, секретарша, в основном справлялся сам. Считал, чем меньше левых людей в курсе дел, тем они идут лучше. И справлялся же, днюя и ночуя в офисе. Жена обижалась, сын забыл, как я выгляжу. Я был беспощаден к себе и сотрудникам и был прав и не прав одновременно. Результат был налицо: "Интерстройинвест" один из лидеров в своей отрасли. И мы еще не достигли своего предела, компания растет. Но Юлию я потерял. Постепенно отдалялись друг от друга. Когда родился Вадим, она занималась только ребенком, а я компанией. Времени не было, и сил помочь не было. Сначала Юлька старалась не обижаться и понимающе кивала на мои извинения и оправдания. Видела, как я мотался везде сам. Пытался все контролировать, параллельно создавал команду из проверенных людей. С компанией получилось, а с семьей не очень. Я не виню ее, хотя очаг хранила она. Во многом, что наш брак развалился, виноват я. Мало уделял внимания ей и сыну. Вадим вырос разгильдяем, мало интересующимся чем-то серьезным. Ему не хватало мужского воспитания и слова отца, а сейчас, когда Юлька пригрозила после развода увезти сына с собой, я совсем перестану его видеть. Это не дело. Сына я отсужу, если понадобится, сам буду исправлять огрехи воспитания.
Сдались мы с ней не сразу. Два последних года пытались соединить две половинки разбитой чашки, уверяя себя, что справимся. Но чашку склеить можно, а пить из нее нельзя. После очередного скандала, точку поставила Юля, подав заявление на развод. Бумаги я подписал. С деньгами вопросов не возникло, брачный контракт спас. Все уперлось в Вадьку, которого бывшая не хотела отдавать, мотивируя тем, что у меня не будет на парня времени.
Он что грудной? Его, как бычка, пасти надо? Или подгузники менять?
Мысли о сыне и работе вылетели, когда Дарья в своей манере начала подробный отчет. Обычно я жалею, что не могу видеть собеседника. На этот раз я был только рад, что не вижу ее. Она симпатичная, но ее холодная отстраненность просто убивает и притягивает одновременно.
Я все еще находился под впечатлением от Дашкиного голоса. Негромкий с нотками ледяного равнодушия. Тембр мягкий, на механический голос робота совсем не похож. И все же это ее сквозящее в каждой слове равнодушие задевало. Хотелось думать, что оно нарочитое. Что это ее защита или маска?
Она же была в гостях, обедала со мной, и было видно, что с удовольствием. Хвалила, но с тем же льдом в голосе. И это обращение по имени отчеству точно ей на пенсию через год. Зачем ей строгие рамки? Я ей так не нравлюсь, или она такая и есть?
Достал из ящика стола и открыл личное дело, полистал, внимательно вчитываясь в строчки, рассказывающие о ее учебе. К делу прилагалось досье, в дополнение к сухим строчкам. Привлек внимание снимок, сделанный в момент поступления Пименовой в университет. С удивлением разглядывал фото миловидной, улыбчивой девушки, на первый взгляд не имеющей ничего общего с моей новой помощницей. Мягкий, глубокий взгляд, легкий, золотистый загар. Радостное и чуть удивленное выражение лица. Кажется, губы вот-вот улыбнутся, а на щеках появятся ямочки. Крупные локоны медово-золотистых волос мягко обрамляют лицо. Яркая, живая, манящая. В такую невозможно не влюбиться. Лет двадцать тому я бы сам не смог пройти мимо такой девушки.
Кто же погасил улыбку и блеск в глазах? Кто заморозил твое сердце, что для тебя перестали существовать мужчины? Мужчина? Но она их не боится, точно не мужененавистница. Реакция что на мужчин, что на женщин одна — ледяное равнодушие, сменяющееся интересом, когда вопрос заходит о работе. Еще сына любит и гордится им. И ведь видно, что не играет. Такая и есть в жизни. Крепкий орешек. Но я не из покорителей вершин и не из тех, кто ломится в закрытые двери. Меня задело ее равнодушие, но биться упрямым бараном в закрытые ворота не стану.
Вспомнился наш обед и ее замораживающий взгляд, так не похожий на этот с фотографии. Интересно, какой бы она была, если бы кто-то не заколдовал ее, сделав из Дашеньки Дарью Александровну? Как в той комедии "Чародеи".
Ромка завалился вечером с бутылкой виски обсудить мою помощницу. Развалившись на диване, он потягивал спиртное и хмурился:
— Что скажешь? — начал я, зная, что он и так понял, о чем речь.
— На человека от конкурентов она не похожа. Но и не так проста, как кажется, — подумав, проговорил он. — Может просто странная.
— Привлекательная женщина, не пользующаяся единственным своим оружием — привлекательностью, — я покачал головой, не понимая этого. — Очень странная. Хотя бы на рефлексах, но должно сработать. У нее нет. Словно в программе не заложено. Та же Юлька меня и сейчас ревнует. Знаю, что живет с другим, а меня никак отпустить не может.
— Может, это ты ее ревнуешь? — сощурился брат.
— Может, но… не так, — подумав, я включил с пульта музыку. — Я ей счастья желаю, а она мне… наоборот.
— С чего бы желать, если счастлива сама? — не поверил брат. — Ты же ее не обидел, деньги выделяешь на ее содержание, сына оставляешь себе. Вадя же твой ни разу не подарок, — опустился до откровений Роман. — Жадная просто. И не нужен ты ей, и бросать жалко.
Я не обиделся на слишком похожие на издевки откровения брата о племяннике. Наши пацаны ровесники, но словно небо и земля. Его Макс будет тем, кто прославит фамилию Шалых. Однозначно.
— Макс твой совсем другой, — кивнул я, желая замять разговор о бывшей. Я знал, что Юлька злится и ревнует, а так же знал, что сейчас встречается с другим. Он начальничек одной из фирм, с которой мы сотрудничали на прошлом проекте. Обычный разведенный мужичок-серячок. Ничего примечательного. Может, поэтому Юлька бесится. — Племяш мой серьезный, взрослый и умный не погодам. Иногда даже я теряюсь в его присутствии.
— В Гарвард собирается, — с отцовской гордостью похвастался Роман.
Вот как у этого обалдуя мог получиться такой сын! Не смог скрыть своей зависть. Работали с братом одинаково. Его Максимку после смерти жены помогали воспитывать родители Юли, моего Вадима воспитывала жена и ее родители. Как воспитывали — баловали в основном.