- Да? Возможно. Она всё равно не тянула. Вопрос, а что тут делаешь ты? Опомнилась и пришла просить денег за спасение моего сына? - показательно тянусь к внутреннему карману пиджака за деньгами.
Ни единого движения. Держится так, словно годами отрабатывала навыки владения собой.
Вот, кто идеально подошёл бы Женьке, чтобы прикрыть тылы, а не эта веровская истеричка. Хотя дерзости и здесь прорва.
- Сколько ты хочешь? - присаживаюсь на край стола, открывая портмоне.
- Вы носите наличкой такую сумму, в которую оцениваете жизнь сына? - профессионально подъебывает она меня, приподнимая свою белобрысую бровь, но сохраняя при этом абсолютную серьезность.
- Тебя больше должно заботить, во сколько я оцениваю твою.
- Ну раз я ещё здесь, значит, у меня всё очень даже неплохо, - ровно и уверено выдает она, героически выдерживая мой взгляд.
Выдерживая, но расширевшиеся зрачки выдают её с головой.
Ей страшно.
И это правильно.
Ко мне не приходят просто так, а поэтому через секунду я нависаю над ней, сжимая беззащитную, нежную кожу шеи.
- Неплохо, Вострикова, это очень относительное понятие. И твоё всё сейчас реально зависит только от того, насколько ты мне интересна и в какой плоскости.
Выдергиваю её из кресла, сдавливая талию обеими руками и слегка приподнимая над полом.
- Я вам не нравлюсь, - произносит слова подобно заклинанию отворота.
- С чего ты взяла? Потому что "страшная"? Брось, я умею вычленять достоинства и концентрироваться на лучшем, - топлю её своим самым похотливым взглядом, и она не выдерживает.
- Егор Андрееевич, отпусти-и-ите! - довольно активно начинает брыкаться наш доктор.
Интересная... Но я уже не в том возрасте, чтобы возиться с детским садом, а здесь огранки на хрен знает сколько времени.
- Что, девочка? Что-то пошло не так? - даже не думаю выпускать её из рук я, наблюдая за тщетными попытками освободиться.
- Я... Я по работе.
- Ты для этого турнула секретаршу? Умно. Но эта вакансия не для тебя, у меня ж тут всё-таки нужные люди. А ты, Вострикова, сожрешь все печеньки, и как я буду смотреть им в глаза.