Из чувства вовсе не противоречия, а сострадания я нарушила первый же принцип: не брать попутчиков. Остановила машину возле голенастой, легко одетой девчонки.

Совершила всего лишь поступок человека гуманного, увидевшего симпатичное юное создание в весьма плачевном состоянии.

О чем, интересно, думают родители, выпуская из дома дочь в легкой юбочке и нарядной, с люрексом, кофточке, если на улице с утра всего плюс семь градусов. Да еще с северным ветерком.

Мой внутренний голос останавливаться на ее взмах не советовал. Не из-за какой-то там опасности, а потому, что девчонка голосовала скорее всего водителю-мужчине. Поздно заметила, что за рулем женщина. Малышка искала приключений. Это я себе объясняла, когда уже тормозила возле нее.

Впрочем, она могла ко мне и не садиться в таком случае. Девочка же села.

— Как мне повезло, — доверительно сообщила она, устраиваясь на переднем сиденье. — Женщина! А то от этих козлов меня уже тошнит.

Она блаженно повела плечами, словно расправляя свой закоченевший организм. Со вздохом облегчения расслабилась, чтобы принять каждой клеточкой долгожданное тепло, вынула из кармана пачку «Дирола» и протянула мне:

— Угощайтесь.

— Благодарю. — Я взяла подушечку и скосила глаз на спидометр: худо-бедно, а сто пятьдесят километров мы с Симкой преодолели. Осталось пятьсот с небольшим. К вечеру — кровь из носа! — я должна быть в Костромино.

Юная попутчица молчала, видимо, уважая мою задумчивость. Коленки ее до сих пор были синеватого цвета мороженой птицы, она украдкой потирала их, согревая, и я будто невзначай заметила:

— По утрам-то вроде пока холодновато.

— Еще как, — поежилась она. — А сегодня к тому же и ветер поднялся. Я так замерзла, до сих пор зуб на зуб не попадает.

Ох, Киреева, могли бы повнимательнее относиться к тем, кого подсаживаете. Уж не подумали вы, что синие губы у девчонки всего лишь дань моде?

— Возьми-ка сумку с заднего сиденья, — скомандовала я. — Сверху лежит плед. Вытащи и завернись в него. Не спеши. Там еще термос с горячим кофе. Налей себе.

Она сделала все в точности, но удивительно аккуратно, не так, как многие в ее возрасте, спустя рукава и впопыхах. То, что девчонке не больше шестнадцати, сомнений не вызывало. Наверное, она помогает матери по хозяйству, а не валяется целыми днями на диване, страдая от безделья.

Господи, я уже морализаторствую. Пора, пора замуж, как поет моя подруга Оля, вон какие мысли в голову лезут.

Прежде чем завернуться в плед, девушка немного поколебалась, но потом сбросила туфли и забралась на сиденье с ногами. Теперь она с блаженной улыбкой медленно тянула кофе.

— Отпад!.. Меня звать Валерией, а вас?