- Ничего мне не показалось! – разозлилась София. – Пошли разведать, приказываю!
Юрась жестом отправил двоих воинов назад. Они спешились и скрылись за деревьями. Потянулось ожидание.
- Никого нет, - вернулись разведчики.
- Вы плохо смотрели, пойдите еще раз, - не унималась София, со страхом оглядываясь на убегающую назад дорогу.
- Госпожа, они хорошо посмотрели. Уверяю вас, вам почудилось. Нужно ехать, скоро опять дождь налетит. Трогай! – крикнул Юрась, не дожидаясь дозволения хозяйки.
«А ведь я его совсем не знаю. С чего я решила, что этому кудлатому можно доверять? С того, что он лад, как и я? Любош, сказал, его Кароль ко мне перед смертью приставил, но теперь Кароля нет, а Юраська так переменился. Может его подкупили в столице?» София зябко завернулась в плащ. «Все, я пропала. Меня убьют здесь в лесу, а никто и не узнает. И убежать я с таким брюхом уже не смогу, - София с ненавистью посмотрела в спину Юраське. – Глупая гордость, надо было просить помощи у Зарунского». Хотелось рыдать от отчаяния.
Теперь шея так сама и поворачивалась назад, Софийка напрягала глаза, вглядываясь в молодую зелень подлеска, но беда пришла справа с боковой тропинки. Хорошо вооруженные, сверкающие дорогими латами всадники стремительно перерезали каменецкому отряду путь. Лица были скрыты забралами, узкие прорези для глаз, залегая черными полосами, делали незнакомцев демоническими существами.
- Госпожа, падайте на дно! – закричал Юрась и призывно засвистел.
- Бабу живой! – гаркнул самый здоровый из нападающих, выхватывая массивную булаву.
Неприятели скрестили оружие. Гулко отдавая эхом, посыпались первые удары. Юраська, спешно нацепив шлем, кинулся наперерез неведомому вожаку. Любош был прав, парень действительно умел сражаться, наносил удары куда нужно и точно, но противник был слишком крепким. В своей огромности напоминая медведя, незнакомец, нависая над Юрасем, бил сверху, метя в голову. Если бы он попал, то шлем вмялся бы в череп. Однако ладский воин успевал отклоняться, лишь несколько раз смертоносное оружие царапнуло кирасу, оставляя длинные борозды.
София с расширенными от ужаса глазами следила за сечей, на ум не шла даже молитва. Воины из охраны не сдавались, но их было меньше чем противников, каменецкие все ближе и ближе теснились к карете, собираясь умереть у ног своей госпожи. Юраська стал выдыхаться, булава проломила левое оплечье[1]. Парень опять протяжно свистнул.
«Он кого-то зовет! Но кто нам в этой чаще поможет?»
Помощь пришла: также внезапно, как ранее нападавшие, с двух сторон из чащи вылетел новый отряд. Эти всадники были одеты в легкие доспехи, на головах шлемы с забралами, закрывающие лишь верхнюю часть лица и нос, это делало шею подвижной. Не скованные тяжелой броней, как противники, новые воины нахально атаковали неповоротливых рыцарей со всех сторон, стараясь проникнуть саблями в щели доспехов. Медведь прорычал:
- Оборону спиной!
И его люди ощетинились большим ежом. Сам здоровяк продолжал наседать на Юрася.
- Юраська, в сторону! – крикнул один из вновь подоспевших. Кудрявый тут же уступил свое место. Новый воин был не так велик, как медведь, но широк в плечах и наносил не менее мощные удары восточным палашом, оружием редким в этих краях. Здоровяк попятился, от нападения перейдя в глухую оборону.
- Кто ты такой? – заревел он, когда палаш рассек воздух у самого виска.
Ответа не последовало. Новый удар срезал медведю гребень тульи[2]. Раздалась отборная брань, затем рычащий голос скомандовал:
- Отходим.
И тяжеловооруженные рыцари, ломая ветки, скрылись в чаще.