— Ну не знаю, давай обсудим это с твоей бабушкой, кстати она дала твоей сестре имя Ника, когда я предлагала назвать её Сука.

— Не, не, имя Ника мне кажется лучше звучит и больше подходит моей сестре.

Мы весь вечер проговорили, мать рассказывала о своей жизни и об отце, как они сбегали, как скрывались и как оказались без денег в Поебушках. Рассказывала она и про нашу жизнь в самих Поебушках, и говорила о том, как мечтала вернутся в деревню, не бесправной бедной замухрышкой, а магиней из древнего рода и с вооруженными бойцами рода, и что теперь, уже скоро, её мечта осуществиться. Я смотрел как эта красивая, милая девушка строит кровожадные планы, и думал: "Пиздец Поебушкам". Я конечно же рассказал ей, как сильно мне помог Борх, и что я надеюсь видеть его в числе своих ближников, мать согласилась с этим, сказала, что он из числа людей, которые хорошо к нам относились в деревне.

А на утро я встретил в коридоре Джессику Альба, вернее девушку сильно похожую на эту актрису. Я так и застыл с открытым ртом.

— Ну как? Нравиться? — с улыбкой спросила она, голосом Киры.

— Ага, — только и смог вымолвить я, глупо кивая, — ты теперь совсем не приметная, — с сарказмом добавил я, — да глядя на тебя теперь, мужики слюной захлебнуться, это так ты не хотела проблем с внешностью?

— Ну мы немного увлеклись, да и поправил он мне черты лица совсем немного.

И да, это действительно так, казалось изменил немного разрез глаз, размер губ, ещё что-то, и передо мной стоит вроде та же Кира, но намного привлекательнее.

— Писец дохтору, ему теперь прохода не дадут.

— Уже, — улыбнулась Кира.

— Что уже?

— Он сейчас твоей бабушке подтяжку лица делает, а к нему уже собирается очередь.

— Надо этот бардак заканчивать, у нас есть увечные люди, а они тут салон красоты открыли, — возмущался я сбегая на первый этаж.

А после обеда к нам потёк ручей переселенцев с баронского города, вереница телег заполненных баулами и тюками протянулась от стены до леса, рядом с телегами шли люди всех возрастов, тоже гружённые разным скарбом, можно было наблюдать со стены, как угрюмые лица людей начинают меняться при виде стены, пусть пока не достаточно высокой, но каменной, скорбные лица разглаживаются, а из глаз уходит обречённость, заменяясь робкой надеждой. Ну да их можно понять, в этом мире без высоких стен жить не принято, а их согнали с безопасного места и повели куда-то в неизвестность.

Ко мне подошёл Оркус:

— Господин, нужно в подземелье расширить и укрепить несколько сводов тоннелей.

— Это понятно, — вздохнул я, — а стена?

— Продолжим по позже, — тоже вздохнул Оркус.

Так я снова принялся за работу, и практически не вылазил из подземелья, расширяя и укрепляя своды отнорков, и пробивая проходы между ними, там же ел и спал. Обещание самому себе я выполнил, по поводу прокачки телосложения:

— Ну ты, мохнатка, это всё, на что ты способна? Ай сука! Почему так слабо? Бьешь как девчонка. Ох, блять!