— Игры с нами играть вздумала, старая карга? Думаешь, мы не знаем, что здесь происходит?! — ну, на самом деле я и не знал. Но предполагал. Спутник матушки Гусыни манипулирует временем. В прошлый раз я умер. Но зачем она откатила время? Ведь всё сложилось наилучшим для неё образом. С одной стороны, я поступил поспешно и необдуманно, можно было бы прикинуться валенком и собрать информацию, но где гарантии, что она не нападёт раньше?
— Какие игры? — удивилась матушка Гусыня, её руки продолжали повторять движения, словно она вымешивала тесто. — Я пеку пирожки. В моей деревне много гостей, почти все трапезничают моими харчами. Вам тоже могу что-нибудь приготовить. Супчик на мясном бульоне, кости запечённые горшочке…
— Еда нам не нужна. Скажи, где прячется твой сынок, и мы уйдём.
— Мой сынок сидит в тюрьме. Если хотите с ним поговорить, ступайте в Исправительный Чёрный Замок. Или можете у меня пожить до следующей полной луны, я собираюсь навестить его, передать одежду и его любимый пирог. Он у меня обожает капустный пирог, с самого детства готов за него убить.
— Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, — протянул я и шагнул к крыльцу.
Только что матушка Гусыня стояла передо мной, но через секунду её уже там не было. Я моргнул, и она исчезла. Испуганно вскрикнул Мерри, и я на одних инстинктах увернулся от огромного тесака, метящего мне в шею. Матушка Гусыня потеряла равновесие и повалилась вперёд. Я отступил и ударил её цепью по затылку, ожидая, что она опять растворится в воздухе и вновь нападёт со спины, но цепь размозжила ей голову, и во все стороны брызнула кровь и осколки черепа.
— Как-то легко получилось, — протянул Мерри.
…
…
…
— Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, — протянул я и шагнул к крыльцу.
Матушка Гусыня улыбнулась и приглашающе махнула на дверь: мол, проходите и не стесняйтесь. Я поднялся по ступенькам и подождал, пока она не зайдёт внутрь, лишь потом последовал за ней. Тёмная комната, окна занавешены красной тканью, из-за чего все предметы отбрасывали тёмно-алую тень. Половицы скрипели под подошвами. Всё было нормально, но потом словно вырезали кадр. Вот — матушка Гусыня идёт в другую комнату, а вот — испаряется, а под моими ногами разверзается чёрный провал.
Она пыталась поймать меня в ловушку — открыла крышку погреба, чтобы я улетел вниз, на острые колья. Но я приметил эту крышку сразу и специально поставил одну ногу так, чтобы она стояла вроде бы на краю, но на самом деле нет. И перенёс на неё вес тела. Так что, когда крышка погреба распахнулась, мой центр тяжести слегка сместился, но я не упал. Резкий шаг — и я на твёрдой земле. Матушка Гусыня разъярённо зарычала, метнулась к ножу, но я повалил её одним ударом цепи. Кажется, случайно повредил позвоночник — она мотала головой, но остальное тело было недвижимым.
— Где твой сын?! — рявкнул я и занёс руку для нового удара.
…
…
…
— Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, — протянул я и шагнул к крыльцу.
— Я проведу вас, — матушка Гусыня протянула руку, измазанную в муке. — Возьмите мою ладонь. Сами понимаете, слепота не лучший компаньон для прогулок. Не хочу случайно врезаться в кого-нибудь из вас и упасть. Кости старые, срастаться будут долго.
— Хорошо, бабушка, — Мерри опередил меня, схватился за её пальцы, но под моим грозным взглядом отпрянул и насупился.