Потому Ястреб и качает головой. Не зная, повелитель ли Марк разрушения или нет? А это – важно. В предстоящих схватках очень важно. Полностью меняет весь «рисунок боя».

Да и с Хранителем не ясно. Он тут – как гость. Хочет – помогает, не хочет – стоит в сторонке. Ни уговорить его невозможно – стоит, как Бродяга, смотрит невидящим взглядом, молчит. Не соглашаясь, но и не отказывая. Ни заставить его, принудить к чему либо – тоже невозможно. Растворится в воздухе, и поминай как звали!

Хранитель – мощнейший боец с неведомым набором умений и объема Силы. Может быть, сильнейший из присутствующих. Но надо ли вносить его в расчет сил? Понадеешься на него, а он так и простоит каменным истуканом до конца!

А излеченный Живчиком Хранитель вообще с ними не пошел. Так и остался в соборе, простым служителем собора. Благословляет Светом прихожан, очищает их и их имущество от Тьмы и скверны, молится, выслушивает исповеди. Для борьбы, для их боя – бесполезен.

Хотя Белый считает иначе. Уговорил этого Хранителя на школу. Собрали детей с даром к Свету. Вот их Хранитель и взялся пестовать. Вместе с древним Старшим Копьем, имени которого уже никто не помнил. Синька сумела ему вернуть зрение и дала несколько годов жизни, проведя полное восстановление организма старика. Но он так и остался стариком. Не стал юношей. Вот Белый и считал, что дети – главное.

Ну, его можно понять. Белый уже примеряет на себя роль отца. А Ястреб считал, что должна соблюдаться последовательность. Если они не остановят людоедов, не одолеют их в предстоящей битве и в предстоящей вылазке, не будет школы при Соборе, не будет вообще ничего. Если они не справятся, никто больше не остановит людоедов. Все силы княжества, все наемники, все маги, все возможные союзники – все шли за спиной Ястреба. Если этого не хватит, то просто некому будет защищать побережье. Именно поэтому Ястреб настаивал на наиболее полном привлечении всех возможных сил и средств.

Пока Ястреб размышлял, Хранитель, уставший от тщетности попыток Сумрака и его косноязычности, просто схватил Марка за голову, уткнулся ему в лоб своим лбом, глядя прямо в глаза, – прочитал Марка. Когда Хранитель отпустил Сумрака, тот не устоял на ногах. К нему, шипя, как рассерженная кошка, метнулась Чума, матерясь сквозь зубы. Но Хранитель просто ушел. На него можно было обижаться, а можно было не обижаться, забить, забыть. Хранителю было это прохладно, да и вообще ничего не меняло.

Но этим же вечером Хранитель привел целую связку Бродяг к ночному стану, привязал их к вбитым в землю копьям, под удивленными взглядами сотен людей, забросивших ужин. И бросил свою гранату.

– Храни меня боги, – тонко просипел Нис, пораженный до глубины души разрушительностью гранаты и заключенному в нем заклинанию. Или плетению.

Ронг тут же изготовил иллюзию, и ее разбирали всей Ставкой, просматривая – в замедлении – по мгновениям. Сначала действие гранаты было похоже на Сферу Жара – вспухал Шар Огня, белый, жаркий, как светило, дорастал до размеров головы взрослого человека. Потом что-то взрывалось.

– Это начала действовать цепь плетений, что мой юный последователь назвал «ёжиком», – пояснил Хранитель.

Шар Огня за долю мгновения разрастался до нескольких метров в окружности, не только сжигая все, но и нанося страшный силы удар взрывной волной, удар – не слабее Воздушного Тарана. То, что не уничтожил удар, горело.

– Там даже воздух выгорел, – ткнул пальцем Питес Костер.

А потом – опять удар. Вытесненный взрывом воздух – огромным давлением атмосферы – мгновенно возвращался на место, заполняя, ударом, пустоту. Двойной взрыв, один – наружу, другой – внутрь. Почти одновременно. Не только Бродяги были развеяны в пыль, даже от кольев – щепы не осталось. На месте испытания гранаты – яма в форме воронки, взрыхленной, курящейся, взбитой в пыль земли.

– Ужас! – подвел итог Белый, подпрыгивая на месте от восторга. – Годится!

– Так как ты назовешь мое творение, мой мальчик? – спросил Хранитель у Агронома.

Ястреб оскалился на «мальчика», но думал недолго:

– Гнев Древнего, Окаменелого Куска Дерьма! – возвестил он, для солидности поднимая назидательно палец.

– Ага, – усмехнулся Белый, – но слишком длинно. Будет просто – Древний Гнев. Или Гнев Древнего. Реликтовый Гнев тоже годится.

Осажденные города встречали их с радостью. Всех неспособных держать оружие в руках немедленно отправляли за хребет, всех боеспособных – тут же вливали в свои ряды. Дружины властителей этих городов очень органично дополнили отряды егерей и драгунов князя. Местность им была привычная, все были конны, за время боев со Змеями успели пристреляться к самострелам. Это против Бродяг стрела слаба, а против людей – хороша. Чем и воспользовались Змеи. А теперь и змееборцы.