Ноги стали слабыми и меня охватил паралич от ужаса. Встать я не могла и заползла за холодильник, чтобы меня не заметили от входа. Съежилась в углу, зажав рот руками.

Дверь открылась, снова шаги – легкие, целенаправленные. Они обходили квартиру: спальню Эмиля, мою. Скрипнула дверь в ванную. Обыскивали молча – значит, все обговорили заранее.

Я перестала дышать: они проверили комнаты и идут сюда.

– Никого, – низкий голос на пороге кухни. – Уехала?

– А здесь? – мужчина пересек кухню и остановился рядом с холодильником.

Тихо, Дина… Ни звука.

Я видела край рукава черной кожаной куртки. Из-под нее выглядывал растянутый грязно-бежевый свитер. Уловила запах дешевого табака и грязи – такой мерзкий на фоне свежести в доме Эмиля. Убирайся отсюда!

Мужчина покачнулся, словно правда хотел уйти и заглянул за холодильник.

Незнакомец, я видела его впервые. Он не ожидал, что я здесь: глаза расширились, рот открылся, словно он хотел заорать и я, как кошка, рванула к выходу. Вот бы прошмыгнуть на улицу, заорать…

– Твою мать, вот она!

Захар стоял в проходе. Мой план оборвался ударом: он врезал наотмашь, я налетела на разделочный стол, на котором стояли приборы, которые вчера я готовила Эмилю к ужину. Тарелки, сложенные салфетки, нож, вилка, бокал… Падая, я сдернула полотенце и как по цепной реакции посуда обрушилась сверху: и ножи, и турка, пакет с кофе – вся утварь со стола.

Когда лавина иссякла, оказалось, что я лежу на полу, закрывая голову руками. Скула ныла и пульсировала после удара, а они оба возвышались надо мной. Жуткие, как киллеры – в черном, в перчатках, на голове у Захара скатанная шапка. Стволом к полу он держал массивный пистолет.

– Попалась, – улыбнулся он.

– Кончай ее, – сказал второй.

Бритый прочистил горло и вскинул пистолет.

Такой знакомый вид – я узнала систему. Я только у Эмиля такие видела… Тут два варианта. Это пистолет, из которого мой муж завалил двоих, и орудие убийства держали, как залог его послушания. Или это ствол, с которым Эмиль вчера ушел из дома.

Захар приготовился стрелять: сгорбился и держал оружие на близкой дистанции. Ствол в правой руке, левой поддерживал. Стойка профессиональная, но не как у Эмиля. У моего мужа тверже рука. Я знаю об этом все.

Он целился в меня, а я смотрела в жгучие глаза и ничего не испытывала. Какая-то новая форма страха, все существо наполнилось слепым стремлением: выжить!

– Так бы и трахнул, – сказал бритый. – Жаль, ты теперь не такая красивая.

Сердце превратилось в ледышку. Раньше каждое слово рвало по живому, но теперь они ничего не значили. Мои чувства сдохли, как у Эмиля. С концами.