— Точно, — ответил Аркадий.

— А сам-то что? — вновь нахмурился сосед. — У тебя батька помер, мать померла, братья, сёстры, сам чуть не помер… Почто не сказал батьке своему?

— Запамятовал, — ответил Аркадий. — А на самом смертном одре вспомнил. Но поздно уже было, померли все. И я чуть не помер.

Было до душевной боли обидно, что он не знал этого раньше. Смерть родных ощущалась огромной дырой в душе, ему было больно, почти физически.

— Пойдём, снедь обещанную дам, — сказал Ванечкин.

Они вошли в соседскую избу. Видно, что внутри стало резко не хватать женской руки. Земляной пол грязен и местами сух, что способствовало запылению. Пыль на полках, на печи, на подоконнике — Александр не озадачивается уборкой, что не очень хорошо.

Но всё это меркло на фоне вони, доносящейся из деревянного ведра под лавкой.

На лавке под красным углом лежит Степан, средний сын.

Мальчик шести лет очень тощ, слаб, измученный взгляд смотрит в жердяной потолок — похоже, что он нежилец.

— Лучше бы воду подсаливать (1) и побольше давать, — посоветовал Аркадий. — Его жажда мучает.

— А это откуда? — вновь насторожился сосед.

— Я, когда лежал, очень соли хотел, — пожал плечами Аркадий. — Думаю, одну ложку соли на штоф (2) воды лучше добавить — всё одно, лучше, чем ничего.

— Хм… — погладил бороду Александр. — Ну, ладно, ты дельным мальцом оказался, посмотрим, что выйдет.

За тяжёлую работу Аркадий получил двенадцать клубней картошки, два свежих огурца и три щепотки соли в свёртке. Щедрая добыча, в его-то критической обстановке…

Вернувшись в пустую избу, он разложил гонорар на печи, после чего пошёл собирать хворост.

Через полчаса он вернулся с найденной древесиной и начал разжигать очаг. Кремень и кресало никто забирать не стал — они обнаружились под печью. Руки привычно размяли трут и заработали над ним кремнём и кресалом. Разумной и осознанной деятельностью тут не пахло — организм сделал всё на автомате.

Когда очаг разгорелся, он сходил в заброшенную избу, в которой снял с пола самую короткую и тонкую доску — сгодится на дрова.

Сломав доску во дворе у дома, он подкормил печное пламя топливом, после чего вооружился кувшинами и сбегал к колодцу, у которого обнаружил соседа.

Набрав воду, он вернулся в избу, перелил потенциально опасную жидкость в кувшин и поставил на огонь. Чугунный котелок уже давно увели, но Аркадий не обижался на неизвестных грабителей бесхозного добра. Он вообще ни на кого не обижался.

Товарное состояние глиняного горшка его не волновало, поэтому он никак не прореагировал на то, что поверхность керамического изделия начала покрываться копотью. Главное, чтобы вода закипела…