– Не поверишь, княже. Друзья твои лучшие. Сараши.
Хорошему купцу всё нипочём. С любой бедой справится. Проводника в безлюдной пустыне найдёт, а не найдёт – по наитию обнаружит занесённую песком тропу до оазиса. По запаху и цвету волн определит верное направление в морском просторе. От разбойников отобьётся, глупого властелина обаяет, жадного чиновника подкупит – и доставит товар. Свой барыш получит, невиданные редкости задёшево купит, да в обратный путь.
Чтобы вернуться когда-нибудь в эти чудесные места.
Вся Ойкумена перед ним. Новые города, шумные рынки, неизведанные пространства. Купцы – эритроциты цивилизации, красные кровяные тельца. Кислород новых знаний и нужных вещей разносят по телу человечества, добираясь до самых глухих уголков.
И город торговый – неистребим, живуч. Едва оправилась Солдайя от десанта сельджуков – заявились монголы. Стражу на стенах меткими стрелами проредили, ворота разбили, огромную контрибуцию наложили – и ушли.
А город поднялся вновь, отряхнулся. Ворота починил, места пожарищ на торгах продал: желающих строить лабазы, караван-сараи да таверны всегда хватает. И живёт: пыхтят меха кузниц, стучат молоточки медников, шумят разноязыкие рынки.
И порт в месте впадения реки Судак в бухту цветёт полосатыми парусами, пахнет рыбой, водорослями и пряностями. По скользким доскам шлёпают босые грузчики, скрипят калигами разморённые на солнце стражники, стучат высокими каблуками персидские купцы. И плещется море, облизывая зелёные брёвна причала.
В то утро публика столпилась, глядя из-под ладоней на редкую картину: в бухту входил двухмачтовый неф под красно-золотым венецианским флагом, таща на буксире фелуку. Рыбацкое судно болталось туда-сюда. Рыскало неуверенно, как кобель на поводке, ищущий на незнакомой улице забор, у которого можно задрать заднюю лапу.
Седобородый капитан подогнал неф к причалу по лихой дуге, пижоня и красуясь.
Кто-то узнал:
– Да это же «Изабелла» Винченцо Туффини! Готовьте кошельки, синьоры: будет славная торговля.
Сам хозяин выглядел помятым и явно не разделял оптимизма встречающих. Стоял у сходней и бурчал капитану:
– Ну, и чего мы сюда припёрлись? Чем я буду торговать? Хорошо, что твои вандалы не добрались до груза в твиндеке. Дюжина бочек вина да три десятка рулонов парчи: тьфу, слёзы, а не товар. И за трофейную фелуку выручим гроши.
– Следует радоваться, что мы живы, синьор Винченцо – усмехнулся капитан, – и то – благодаря случайности, милости Всевышнего и храбрости рыцарей-храмовников. А то стали бы главным блюдом на рыбьем пиршестве или лотом на аукционе рабов.
– Кстати! – щёлкнул пальцами хозяин. – Спасибо, что напомнил.
Подошёл к борту и крикнул:
– Нет ли среди почтенной публики продавцов с Нижнего рынка? Имеется, что предложить.
Пожилой брюхатый перс с выкрашенной хной бородой, завсегдатай рынка рабов, поднялся на борт и кивнул:
– Готов прицениться. Кто у тебя, фряг? Юные девочки? Или хорошие мастера, знающие ремесло?