– Шшуух!

Полетело, кувыркаясь, дымящееся ядро. Звонко лопнуло, ударившись в деревянную стену башни; выплеснулась смесь, вспыхнула, вгрызаясь в брёвна. В башне забегали, начали лить воду; но нефтяное пламя не гасло – наоборот, ещё больше расползалось по стене.

– Шшуух!

Рядом взорвался огнём очередной снаряд. Высунулся из бойницы отрок с деревянной бадьёй; хлопнула тетива – парень повис вниз головой со стрелой в горле.

Огненные снаряды перелетали через стену; сначала пожары тушили, но скоро не стало ни воды, ни сил; очаги разгорались, увеличивались, соединялись, выбрасывая в небо жирный чад и снопы искр; и, в конце концов, весь город превратился в один огромный костёр.

Солнце покинуло небо, не в силах видеть этот ужас, вытолкнуло вместо себя луну; но никто и не заметил, что пришла зимняя ночь – было светло и жарко от пожаров, как летним днём.

Батый решил не ждать утра и дал команду на штурм.

Подгоняемый копьями, вперёд пошёл хашар из пленных, заполняя трупами многочисленные проломы в стенах; а следом в город ворвалась монгольская конница.

Рязань погибла.

* * *

Тысячник подбежал к Бату:

– Хан, нам не хватает людей! Багатуры валятся с ног. Пленных ведут и ведут, сабли уже затупились.

– Чего ты хочешь?

– Вели перераспределить урусов, пусть и другие тысячи поработают.

– Ладно.

Тысячник благодарно оскалился, побежал к своим.

Полуголые люди со зверски скрученными руками ждали своей очереди. Их подводили, ставили на колени в бесконечные неровные ряды. Тыкали жалом сабли в затылок: наклонись. Вдоль шеренги шёл вспотевший багатур и рубил: голова отлетала, катясь и подпрыгивая. Тело выстреливало в небо дымящимся фонтаном и падало. Ещё шаг – удар: сивый бородатый шар, закатив глаза, скачет капустным кочаном. Ещё шаг – удар: косы разлетаются, сметая снег. Ещё шаг…

В этом конвейере самым жутким были не последнее бульканье из перерубленной шеи, не потоки чёрной крови, смывающей снег до дымящейся, оттаивающей посреди зимы земли. А – равнодушие, с которым делали рутинную работы монголы.

Новые ряды вставали на колени. Одни багатуры отходили, отдуваясь, размахивая натруженной рукой – на их место вставали следующие. Потом возвращались отдохнувшие.

Визжали точильные бруски; сабли быстро тупились, зазубренные о шейные позвонки.