Вы получили ущерб. Жизнь – 5(185/195).

Шаман злорадно хохочет, но пока подняться не может, даже не шевелится, только ругается, уже на своем языке.

Да он не ругается – он заклинания кастует?!

– Получи фашист гранату, – бью неблагодарного пациента фляжкой прямо в лоб.

Вопреки опасениям, никакой защиты у колдуна не оказалось, и после соприкосновения с почти полной литровой медной флягой гоблин опять возвращается в нирвану, кому или просто в беспамятство.

Что же теперь с ним делать? Самое очевидное и разумное – придушить, как цыпленка, пока без сознания. Я не живодер и вполне гуманное существо – но не в данном случае. Признаю, что есть и моя вина – отмыл и почистил гоблина от священной грязи именно я. Но ведь это не повод спасителя убивать. Если уж так ему дорога грязь на теле, то без проблем – испачкаю заново. Хотя, по всей видимости, это уже не спасет наши зарождающиеся отношения с отцом гоблинского шаманизма. Видимо, это была особенная, чуть ли не наследственная грязь – другой он не примет.

Размышляя о наиболее гуманных способах умерщвления шамана, внезапно обнаружил на столе перед собой странное облако в виде полупрозрачного чертика.

– Допился до вас, до чертиков, значит?

– Я не черт, я – бес. Второго уровня! – гордо заявил полупрозрачный сгусток, принюхиваясь к самогону. Вот что его заинтересовало!

– И откуда ж ты такой взялся?

– Ну, ты даешь! А кто сейчас с тобой сражался и чуть не победил?

– Понятно, что ничего не понятно. Почему сейчас не сражаешься?

– Хозяин в отключке. Задание было некорректно. Жду новых распоряжений.

– Ага, щаз. В свете вновь открывшихся обстоятельств твой хозяин приговаривается к усекновению головы. Во избежание призыва бесов и натравливания оных на благородного хозяина.

– Валяй. Мне Гнылх осточертел за эти годы до чертиков, извиняюсь за тавтологию. И тебе действительно его лучше прибить – мытье он тебе никогда не простит. Он и так тебе не простил бы своего спасения – гнилой он гоблин, даже по меркам самих грязнуль. Мочи его, и дело с концом.

– Что же Гнылх бесов или духов посильнее не прислал, тебя одного в бой бросил?

– Ну, ты, блин, даешь! Сам его всей шаманской силы лишил. Кто многоуровневые грязевые татуировки смыл? Он их десятилетиями копил, берег от дождя и от снега. Ты же его изничтожил, раздавил, ни призывать, ни насылать никого теперь не может. У него и сотой части силы не осталось. Всех духов и бесов освободил – лишь я остался, сил не хватило сбежать.

– Подожди, так получается, что нет у Гнылха никого, кроме тебя? И маны на заклинания у него тоже нет?

– Угумс, – бес определенно неравнодушен к стеклянной посуде и опять крутится вокруг рюмки.

– Так чего мне его бояться?