– Не великая проблема, – пожал тот плечами, оставаясь внешне спокойным. – Если тебе интересно, она звонила несколько раз. Спрашивала, когда вернусь. Когда сообщил, что расстаемся – расстроилась, хотела узнать почему.
Артем подошел к столику с фруктами, выбрал себе яблоко из вазочки, покрутил в руках и положил обратно.
– Я сказал, глава клана против наших отношений, – вздохнул он. – Квартиру я ей оставил. Университет она продолжает посещать.
Истинным главой, с недавних пор, стал сам Артем – но широкой общественности это было не известно.
– На этом все? – Позволил я себе легкое удивление.
Потому что такие люди, как наследные княжичи – пусть и сотню раз добродушные на вид – не умеют прощать.
– Почему же? – Остро глянул Артем. – Последим, удостоверимся. Может, через год. Может, через два – что-нибудь узнаем. Это столица, Максим, тут нельзя взять и пропасть человеку среди бела дня.
– Спорим, можно?
– Нельзя. – Надавил он голосом. – Я не хочу. Вдруг это все еще совпадение… – Посмотрел он за окно. – Тем более, это ничего не решает.
Конфликт будет все равно – и для него показания некой Веры уже не станут ни откровением, ни весомым доводом начать войну. В чем-то верно.
– Отец в курсе?
– Разумеется, – спокойно кивнул Шуйский. – Нас попросили ничего не предпринимать до пятницы.
– Мстиславские?
– Они. – Подтвердил Артем. – Большой княжеский сход будет. Скорее всего, разговор о тюрьме пойдет и о тех людях, которых оттуда освободили. Так что сосредотачиваемся пока. Мобилизация, – покрутил он ладонями. – Есть время. Даже на свидание есть время сходить, – с тоской глянул он на трубку.
– Тогда звони, – приободрил я его.
– Ладно, – облизал княжич пересохшие губы и пошел на второй заход. – Алле?.. Да, я. Да, снова. Ты пообедала?! Вот и молодец!
Трубка хлопнула по рычагам громко и раздраженно.
– Еще один звонок, и она подумает, что ты ее специально откармливаешь, чтобы сожрать. – Деловито прокомментировал я.
За что удостоился возмущенного взгляда и десяти секунд показного игнорирования.
– Как вообще ухаживать за такими девушками? – Не удержавшись, проронил он вслух.