Прежде чем Уильям успел ответить ей, из-за деревьев донесся высокий, чистый голосок Фанни:

– Лушше скави ему, Двени.

– Фанни! – позабыв, что не свободна, Джейн рванулась к сестре. – Стой там!

Фанни вышла из-за деревьев.

– Если не скавешь ты, скаву я. Он не пведаст. – Ее большие карие глаза, не отрываясь, смотрели на Уильяма. Фанни подошла ближе, настороженная, но ничуть не испуганная. – Если я скаву тебе, ты обесяешь не уводить нас обватно?

– Куда обратно?

– В Филадельфию. Или авмию.

Уильям раздраженно вздохнул, но решил не применять силу. По-видимому, он ничего не добьется от девушек, пока не согласится на их условия. Впрочем, было у него некое недоброе предчувствие насчет того, что он услышит…

– Обещаю.

Однако Фанни попятилась, не веря.

– Клянись, – сложив руки на груди, потребовала она.

– Кля… ох. Черт. Ладно, клянусь честью.

Джейн невесело усмехнулась.

– Полагаешь, у меня нет чести? – уязвленно спросил Уильям, повернувшись к ней.

– Откуда мне знать, что такое честь? – возразила она, выпятив дрожащий подбородок.

– Ради собственной безопасности тебе лучше думать, что человек чести – это я, – ответил ей Уильям и повернулся к Фанни: – Чем мне поклясться?

– Головой матеви.

– Моя мать умерла.

– Тогда головой отца.

«Которого из двух?» – подумал Уильям и глубоко вздохнул.