Мы спустились с козырька и по дороге, кольцом окружавшей стартовое устройство, пошли вокруг. Говорить ни о чем не хотелось. Да, вот стояла наша ласточка, ждала старта. А сколько людей ждали этого момента в то утро?

Ждали радисты на командно-измерительных пунктах, еще и еще раз проверяя передатчики, приемники, антенное хозяйство…

Ждали операторы, кому надлежало держать связь с космонавтом, еще и еще раз проверяя свою аппаратуру…

Ждали летчики поисково-спасательных групп в районе приземления и еще в нескольких местах, проверяя еще и еще раз моторы и оборудование самолетов, вертолетов…

Ждали баллистики, еще и еще раз проверяя сложнейшие средства координационно-вычислительного центра…

Ждали люди в Крыму, в Москве и Ленинграде, на Кавказе и в Средней Азии, в Сибири и на Дальнем Востоке…

Обойдя ракету кругом, я поднялся на верхний мостик, к кораблю. Наши монтажники — Володя Морозов и Коля Селезнев, облокотись на перила, смотрели вдаль, туда, откуда должен был появиться голубой автобус. Минут через десять подъехали автомобили с членами Государственной комиссии. Вернулся Сергей Павлович. По плану в шесть часов утра близ стартовой площадки, в «банкобусе», должно было состояться последнее предпусковое заседание Госкомиссии. Сверху хорошо было видно, как фигурки людей потянулись в ту сторону.

Незаметно прошел час. И вот на бетонке показался автобус. Все ближе, ближе. Остановился он почти у самой ракеты. Внизу все руководство с нетерпением не меньше нашего ждало этого момента. Минута на лифте — и я был внизу. Открылась передняя дверка, и в ярко-оранжевом скафандре показался Гагарин. Несколько шагов, рука, неуклюже поднесенная к гермошлему.

— Товарищ председатель Государственной комиссии, летчик-космонавт старший лейтенант Гагарин к полету на первом в мире космическом корабле-спутнике «Восток» готов!

Королев смотрел на Гагарина добрыми-добрыми главами, как может смотреть только отец на любимого сына, провожая его в трудный и опасный путь, и ни словом, ни взглядом не показал своего волнения и тревоги.

— Ну, Юрий Алексеевич, пора. Нужно садиться.

Обнялись. Я стоял рядом и, слегка поддерживая Гагарина под локоть, пошел вслед за ним к лифту. Поднялись по лестнице к площадке. Здесь Юрий на минуту задержался, повернулся к провожающим, поднял руки, посылая им свой привет.

В кабине лифта мы трое: Гагарин, Востоков и я. Две-три минуты подъема — и верхняя площадка. Открываю дверцу. Прямо в лицо — яркий свет ламп: уже и сюда поспел Володя Суворов. Стрекочет камерой, прильнул к 242

видоискателю, как к прицелу. Спешит — дубля таким кадрам не сделаешь.

Прошли к люку. Гагарин заглянул внутрь.

— Все в порядке, «первый сорт», как СП скажет, — не преминул доложить Володя Морозов.

— Раз так, садимся, — улыбнулся Гагарин.

Востоков с одной стороны, я с другой помогли Юрию подняться, закинуть ноги за обрез люка и лечь в кресло. В этот момент всплыло в памяти- первый приход космонавтов в цех, первое наше знакомство, Юрий Гагарин садится в кабину корабля…

Я отошел чуть в сторону, чтобы не мешать Востокову колдовать над привязной системой и креслом. Устроившись, Гагарин начал проверку радиосвязи:

— Как слышите меня?.. Вас слышу хорошо… Вас понял: приступить к проверке скафандра.