— Ничего конкретного, Георгий Николаевич. Вот одна мыслишка… Совсем сырая. Видели, как детишки на тротуаре прыгают по клеточкам? «Классики» это у них называется. И ногой камешек плоский или стеклышко подталкивают…
Главный с недоумением покосился на начальника отдела.
— Ну и что? — он закурил.
— А вот что. Теперь ребята умнее стали. На днях шел я вечером, смотрю — прыгают. И что интересно, кидают они железную баночку из-под гуталина…
— Слушай, голуба, а ты сегодня не того, аг
— Да нет, Георгий Николаевич, я серьезно. Бросает девчушка эту баночку, а она так и припечатывается к тротуару, словно ее клеем намазали: не подскакивает и вдоль не перемещается. Сразу и гасится в пей, так сказать, энергия броска. Не вытерпел я, попросил эту баночку, чувствую — внутри что-то катается. Открыл — камушки круглые внутри, да не плотно набита коробочка. Вот ведь хитрецы какие!
— Эта девчушка случайно не твоя внучка? Может, ты ее по-родственному к себе в отдел научным руководителем возьмешь? Так… так… так… Постой. Да ведь это же демпфер! Нет, ты понимаешь? Это же демпфер! А вот как его сделать… Как его сделать? Ты говорил со своими?
— Говорил. Идея есть у одного инженера.
— Ну-ка зови его сюда, послушаем.
— Может, рановато, Георгий Николаевич? Дайте нам еще немного поработать.
— Тащи его сюда, кому говорю!
Такой демпфер был сделан и установлен в спускаемом аппарате нашей «Венеры».
Хроника двух рабочих дней Главного конструктора. Нет, это не документальная запись. Никто и никогда не ставил перед собой задачи документировать со стенографической точностью разговоры на совещаниях, за рабочим столом или в конструкторских залах. Это написано по памяти. Это лишь маленькие штрихи, раскрывающие характер, манеры этого безвременно ушедшего от нас удивительного человека.
Очень много сил и энергии отдал Бабакин становлению наших отечественных и инопланетных космических автоматов. Его энтузиазм, профессиональная фанатичность, тут же облекаемая в реально осуществимую инженерную задачу, его широкая эрудиция в самых разных направлениях космической науки и техники, безукоризненная память удивляли не только тех, кто встречался с ним впервые, но часто поражали и нас, работавших с ним постоянно.
1971 год был последним в жизни Георгия Николаевича. Станции «Марс-2» и «Марс-3» достигли планеты через четыре месяца после кончины Главного конструктора. А начали свой почти пятисотмиллионокилометровый путь они еще при его жизни.
Потом пойдут в полет новые «Марсы» и «Венеры». Будут получены уникальные телевизионные панорамы венерианской поверхности, радиокарты приполярных областей Венеры. В том, что каждая станция, стартовавшая уже после Бабакина, стала новой вехой в изучении космоса — огромная заслуга людей, успешно продолжающих дело, которому он служил.
За большой личный вклад в создание «Венер» в 1968 году Бабакину была присуждена ученая степень доктора технических наук, а в конце ноября 1970 года он был избран в члены-корреспонденты Академии наук СССР.
Главных конструкторов не так уж много. Если бы кто-то поставил перед собой задачу проанализировать творческий путь каждого из них и на основании этого анализа провести обобщения, то прежде всего выявилась бы беспредельная, всепоглощающая преданность делу. Такими были Сергей Павлович и Георгий Николаевич. Такими они останутся в памяти тех, кто делил с ними радость успехов, тревоги и горечь неудач.
Эпилог
Знаю, что для многих молодых желание стать конструктором космических кораблей, автоматических межпланетных станций является продуманной, осознанной целью. Не быстро проходящей и капризной модой, а серьезной и большой мечтой.