С первого курса Литинститута Лешу выгнали. Формально — за бездарность, фактически — за работу о Лимонове, где Леша доказывал, что Лимонов — своеобычный, но серьезный и замечательный писатель. Лешу причислили к национал-большевикам… Зато его сразу взяли работать в медиалабораторию факультета журналистики МГУ.
В новом фильме «Своих», съемки которого начнутся летом, специально под Лешу написана роль. Сейчас на эту роль никого не могут найти — Леша незаменим.
Еще у Леши куча идей. Куча в буквальном смысле: листочки с идеями забили все пространство под кроватью. Сумасшедшие идеи (вроде шоу, где участники должны максимально компактно упаковать себя) приходят по вечерам, когда Леша засыпает, и он встает и тщательно их записывает.
Ровно год назад, в марте 2007-го, у Леши обнаружен острый лейкоз. Очень-очень тяжелая для лечения форма.
Начало
У Леши в самолете заложило ухо. Он и Марина Потапова, сценаристка «Пыли», в конце прошлого января возвращались с кинофестиваля в Роттердаме, где за год до этого показывался их фильм. Лор диагностировал гайморит и дал травяные таблетки. Распухли гланды, их надо было удалять. Перед операцией его попросили сдать кровь. От гематолога его отправили прямо домой — собирать вещи в больницу.
Леша: «Острый лейкоз. Я тогда не понял, что это такое. Положили в роскошную стерильную палату. По телевизору крутили «Достучаться до небес». Мне это казалось страшно забавным: у меня гланды, а они вообразили невесть что…».
«Он позвонил и со своим обычным смехом спросил, что такое острый лейкоз и за сколько его вылечат, — рассказывает Марина. — Я приехала в больницу. Леша был настолько белый, что ему выдали цветное белье, чтобы не сливался с простыней. Один глаз меньше другого, уши — уже оба — заложены. Он не замолкал ни на минуту, фонтанировал идеями: пока я тут отдыхаю, буду делать новости для журфаковского блога, передачу для интернет-радиостанции, прочитаю «Улисса»… А потом он засмеялся: «Какой я ужасный неудачник!» И мы тоже стали смеяться».
Лешу обследовали в центре им. Пирогова. Подтвердили диагноз и велели подыскать больницу: «У нас квоты закончились». Говорят, что так больницы спихивают друг на друга пациентов — чтобы не портить статистику. И Марина, обзвонив мыслимых и немыслимых знакомых, нашла реально существующего профессора Пушкаря (был такой персонаж в «Пыли»), который оказался дружен с гематологическим научным центром РАМН.
Больница
Леша: «Это так странно, когда меняется твое тело… От гормонов оно разбухает, становится огромным, от химии — маленьким. Выпадают волосы. Очень сложно сконцентрироваться, даже прослушать песню или посмотреть новости. Однажды поймал себя на том, что читаю «Улисса» на простыне — вожу руками по ткани и пытаюсь разобрать строчки… Я неубедительно сейчас рассказываю. Это, к счастью, забывается».
Химиотерапия убивает кроветворную систему больного. Затем кроветворение пытается восстановиться. Нормальные клетки крепче, чем раковые, поэтому есть надежда, что они восстановятся, а раковые нет. Но химиотерапия улучшений не давала. В октябре врачи объявили, что Лешу может спасти только донорская трансплантация костного мозга. Причем трансплантация, сделанная не в России.
Марина связалась с клиниками. Самые дешевые операции делают в Израиле — 56 тысяч евро. Еще столько же будет стоить полугодовая реабилитация. Мировой ведущий центр трансплантологии в Эссене, несмотря на колоссальную загруженность, готов принять Лешу. Полная стоимость лечения — 165 тысяч евро.
Марина: «Сначала мы обратились в благотворительные фонды. Но они прежде всего помогают детям. Стали искать богатых знакомых. Вышли на женщину, у которой сеть гостиниц в Москве и которая очень любит наш фильм. А она нам: «Я операции принципиально не оплачиваю». Такие принципы бывают у людей…
Оставалось только сделать сайт для сбора денег. Но Леша отказался наотрез: «Не хочу, чтобы по всему интернету висела моя скорбная фотка с надписью: «Спасите жизнь парню!».