– Капсулы под эниар! – вслух высказала я идею.

– Верно. – В голосе моего неймарца звучало удовлетворение. – Их делают из игл твиррового дерева, немного стачивая острые края кристаллических образований. Твирр – это такой металл, он со временем полностью пропитывает дерево, образуя чрезвычайно прочные древесные ткани и позволяя дереву существовать тысячи лет.

– Вечный лес? – переспросила я, опускаясь на корточки и осторожно постукивая костяшками пальцев по основанию под ногами. – Да оно каменное!

Звук был глухой.

– Твирр невероятно прочен, ваш титан и его сплавы несравнимы с ним, – пояснил неймарец. – Он встречается только на Неймаре.

– Получается, дерево – мертвое? – спросила я.

– Нет, почему же? Живое. Оно просто существует в таком застывшем состоянии. Ты научишься слышать его со временем, будешь улавливать мягкую музыку подрагивающих на сильном ветру иголок.

Мне припомнились многогранные переливы поющего хрусталя. Если музыка жизни этого дерева будет похожей, обязательно научусь ее слышать. Муж, приобняв за плечи, подтолкнул вперед, куда-то вглубь этих переплетенных монументальных ветвей.

– Готова увидеть мое гнездо?

– Не только увидеть, но и поселиться там, – со смехом успокоила его, бросая через плечо взгляд на необъятную красоту океана. – Один этот вид является гарантом моего абсолютного согласия. Не понимаю, почему твоя мама настаивала на смене жилплощади?

– Твирровые деревья – это наша исконная среда обитания, но сейчас, переняв кое-какие бытовые навыки и стереотипы других рас, многие предпочитают жить в альтернативных жилищах, как у моих родителей. Но для меня это место является единственным настоящим домом. Здесь… Не знаю… Здесь ощущаю себя иначе.

– Понимаю. – Я действительно понимала его, потому что чувствовала то же самое. – Но где же непосредственно жилая зона? Не среди ветвей же вы обитаете?

– Сейчас, – тепло улыбнувшись, обнадежил муж.

Мы проскользнули в удобный проем между ветвями и, преодолев последние метры, подошли к серебристому стволу твиррового дерева. Осторожно коснувшись его рукой, неожиданно ощутила приятное тепло его гладкой поверхности. Сейчас, находясь совсем рядом, смогла рассмотреть едва видимые очертания входной двери. Гайяр надавил на верхний ее угол, заставив дверь медленно приоткрыться и открывая вход внутрь. Жилая зона была в стволе!

– Но как вы тут живете? – удивилась я. – Ведь дерево живое!

– Когда начинается его отвердение, сердцевина лопается, образуя естественную полость. Эти труднодоступные, а от того безопасные укрытия с древнейших времен обживались нашей расой. Сейчас, конечно, все не так, здесь более комфортно, но принцип остался прежним, сохранилась простота и естественность. С таким гнездом срастаешься душой, всегда стремишься сюда вернуться, потому что только тут ощущаешь мир и покой прошедших столетий.

Перешагнув порог, оказалась в округлом просторном помещении с центральной колонной, вокруг которой спиралью вился ручеек, убегая куда-то под потолок. Внутреннее убранство было достаточно аскетичным. Серебристый цвет стен здесь был более насыщенным, давая мягкое свечение, которое составляло естественное освещение помещения. В его обволакивающей прозрачной пелене комната казалась волшебной и очень-очень домашней. Крепкий стол у дальней стены, два стула в ряд, крутящийся книжный столб-шкаф до потолка, заполненный уже виденными мной непривычными неймарскими пирамидальными томиками, и притягательно удобная тахта, небольшим полукругом расположившаяся вдоль другой стены, составляли весь интерьер помещения.

– Чудесно, – прошептала я, глубоко вдыхая аромат, витающий в воздухе. Пахло чем-то едва уловимым, но определенно растительным. «Аромат дерева!» – осенило меня.

– Наверху две спальни, – удивил меня сообщением муж.

– А как… – изумилась я, вспомнив, что летать не умею.