- Госпожа, я прошу вас! Не ругайтесь! Я случайно проговорилась горничной баронессы, как вы вчера ловко приняли роды… Ну, знаете, все слуги хвастаются… И … - рыжая поджала губы. – Просто баронесса Арди сама в положении. Вот у нас и зашел разговор про роды! И я сказала, что вы ловко приняли роды у служанки… Так вот, сейчас приехала карета, а в ней горничная баронессы. Она просит, чтобы вы приняли роды у баронессы… Она сказала, что повитуха уже загубила двоих детей. И баронесса в отчаянии! Она думала, что роды будут через неделю. И выписала доктора из столицы. Лучшего! Но она так натанцевалась на балу, что ей стало дурно… Сегодня вечером…
Я приподнялась на локте, пытаясь сонным мозгом вытянуть из бессвязного сбивчивого лепета все важные детали.
- Я понимаю, если вы откажетесь! Можете меня наказать… Я не знала, что горничная расскажет баронессе…. – лепетала рыжая, а я вставала с кровати.
- Платье неси! – потребовала я, а служанка удивленно посмотрела на меня. – И какую-нибудь накидку. А еще захвати одеколон, который стоит на полочке в той комнате, где рожала…. Молли… Милли…. Ну ты поняла!
- Да, - вздохнула рыжая, глядя на меня с восхищением. – У вас такое доброе сердце! Вы… вы просто святая женщина!
«Святая женщина» уже потирала ручки в предвкушении стартового капитала!
Глава 17
Через минут десять служанка вернулась с подбитым мехом плащом и флаконами, которые я тут же рассовала по карманам плаща.
- Ладно, - выдохнула я, осторожно выходя за дверь.
- Госпожа, мне очень стыдно! Правильно матушка говорила, что язык у меня длинный, а ум короткий, - причитала рыжая, пока мы негромко шли по коридору. – Ваш муж сегодня отдал приказ, чтобы вас не выпускали из дома…
- Так, возвращаешься в мою комнату, накрываешься одеялом и храпишь, как три пьяных кучера – матроса! – приказала я, слыша, как старинный ключик проворачивается в неприметной двери.
- А ключик я конфискую! – дернула я у нее из руки старинный ключ, тут же пряча его в карман.
Я вышла, видя черную карету на белом снегу. Мороз обжег кожу. Вечетр чуть не скинул с меня капюшон, когда я пробиралась по сугробам прямо к черной дверце. Неподалеку я увидела следы огромных лап. Значит, герцога в замке нет. Это хорошо!
- Тук-тук, - постучалась я, а дверь открылась. Поднявшись по ступеням, я влезла на сидение, видя трясущуюся престарелую горничную в клетчатом пончо.
- О, вы согласились! – запричитала она, когда кучер тронулся. – Это чудо! Говорят, что у вас легкая рука! А моя госпожа уже потеряла двоих детей. По брачному контракту, если в течение трех лет не будет наследников, то муж имеет право выгнать ее из дома и жениться второй раз! А срок уже вот-вот! Она была такой хорошей девочкой! И ела в детстве как птичка! А как танцевала! Я помню ее маленькие туфельки. Хотя с манерами у нее было так себе…
Я смотрела на старушку, которую судьба наняла в качестве убийцы моих нервов.
Карета неслась сквозь снежную метель, пока я звенела флаконами в кармане. Нет, ну надо же! Отплясывала на балу! В ее то положении!
- И ведь госпожа соблюдала все рекомендации докторов! – причитала служанка, пока нас несло в сторону чужого поместья. – Пила, курила, утягивала живот и на солнце почти не бывала! Я лично за этим следила!
- Чего?! – мне показалось, что я ослышалась.
- А вы что? Не знаете, как солнце вредно беременным? – округлила глаза старушка. И тут же посмотрела на меня с сомнением, мол, а точно ли я в этом соображаю.