Зашнуровал кроссовки, натянул на себя футболку, ремень в штаны вдел, на него ножи повесил, и только тогда к подруге своей направился. В зал войдя — скривился и поспешил окно открыть.

— Ну что ты, урод да урод, — при моем появлении блонда снова зашевелилась и заурчала. — Хороша ты Маша, но явно не наша! Понял я уже, что не получится у нас с тобой семейной жизни.

На миг задумался и принялся ее от веревки освобождать, так как убить такую красоту у меня рука не поднимется, но и оставлять ее вот так, привязанной, чтоб медленно тут умирала, та же жалость не даст. Так что сначала кляп вытащил, потом ноги от веревок освободил…

— Да подожди ты, — шлепнул ее по спине, а то вскочила сразу, глазами засверкала, видимо дошло, что расстаемся и теперь по–своему, по–зомбячему меня костерит. И драться бы кинулась, да веревка не дает.

Но это не на долго: одну руку ей освободил, перерезав ножом веревку, так она сразу же в меня вцепилась. И где та медленная и вальяжная красотка, только веревка спала, так сразу цап меня, впившись в кожу своим маникюром.

— Да нет, Машка, развод так развод, — проговорил я со смешком, с трудом освобождая свою руку из ее хватки. — Да хватит хвататься уже, не удержишь ведь. — Не давала она мне свою вторую руку освободить. — Давай без всяких скандалов расстанемся. Найдешь себе зомбака матерого и будете жить поживать, да на пару добрана жевать.

Войдя в ускорение всё же умудрился вторую руку ей освободить. А то трясет тут у меня перед лицом своей прекрасной грудью с розовыми вершинами, соблазняя. Но это она зря, любоваться любовался, но — любовь прошла, мозги на место встали.

— Вот так, — убирая нож в ножны, отступил я от нее. Урлл.

— Да, да, плохой я, — не стал с ней спорить. — Пошли, выведу тебя на улицу.

Подъездным зомбакам сегодня не везет: не знаю, когда они очнулись, но недолго в сознании пробыли, снова затылком с кирпичом повстречались и прилегли отдохнуть.

Как только вышли из подъезда наружу я тут же вошел в ускорение и «прыжком» переместился к углу дома. Осмотрелся по сторонам, убедился, что никто на меня не навелся, раскочегарил «хамелеона» и слился со стеной. Пусть мозги и заработали, но всё же не стал врать сам себе, с огромным сожалением смотрел на потерянно стоявшую возле подъезда мою несостоявшуюся любовь. Она, впрочем, недолго по мне тосковала, головой повертела по сторонам и потопала, блестя своими загорелыми ягодицами, через двор на улицу.

Вот зомбаки обрадуются… хотя вряд ли, не оценят. Разве что с гастрономической точки зрения.

Прежде чем возвращаться в квартиру, метнулся в магазин и еще пару баклажек с водой прихватил, а то прошлая как–то быстро закончилась из–за моей тупости. И вот потом уже поплелся обратно, мимо только–только начавших приходить в себя стукнутых кирпичом зомбаков.

Вернувшись, первым делом деверь замкнул, при этом в очередной раз себя придурком обозвал. Хорошо хоть стукнутые раньше времени не очнулись, а то была бы у нас тут групповуха.

— Фу! — скривился: еще не сильно, но в квартире уже пованивало.

Сильно мудрить не стал, свернул палас, боявшейся залететь красоткой слегка загаженный, и выбросил его с балкона. После чего очередную баклажку с водой использовал, помыл полы в зале и протер «прощальную» дорожку, тянущуюся из зала к выходу из квартиры.

— Вот и потрахался, — хохотнул невесело, вспомнив анекдот почти про мою сегодняшнюю ситуацию, закончил с уборкой и пошел последнюю баклажку вскрывать, умываться. — Воды не напасешься! В следующий раз нужно будет прямо в магазине останавливаться.

Посмотрел задумчиво в окно, на виднеющийся за сквером торговый центр, но всё же решил пока тут, в квартире перекантоваться, а уже завтра будем посмотреть.

— будем, — выдохнул, опрокидывая в себя полный стакан водки, после того как с продуктами разобрался и накрыл себе поляну.

Водка не действовала, от слова — совсем. Видимо приобрел к ней иммунитет, не зря столько времени наркотой травился, вот «лекарь» мой и научился ее слету аннигилировать. Так что только во рту противно, а толку никакого.