— Ну, и где твой хозяин? — вслух поинтересовалась я, не особо надеясь, впрочем, что он отзовётся откуда-нибудь по соседству. Или, например, из окон первого этажа, где поголовно царила темнота.
Зверёк опять захныкал, дёрнувшись пару раз на месте, но как-то очень уж неуверенно, прижимая обе лапы куда-то под подбородок. Так, не поняла…
Переместив телефон чуть вправо, а затем влево, я убедилась, что отблеск вовсе не померещился. Да, ошейника не было. Зато шею животного опутывала проволока, вроде колючей, с торчащими в разные стороны «усиками». Вот уроды! Это додуматься нужно, разбрасывать подобные вещи. Или специально положили? Тоже вариант, в детдоме было полно извращенцев, получающих удовольствие от чужих страданий. Но от человека можно было и огрести, причём неслабо, а вот за бродячую, или даже уведённую у жителей соседских домов, собаку, мало кто заступался.
Ну, и что с ней теперь делать? В моей сумке был мультитул с кусачками, в рюкзаке блонди отсутствовали даже маникюрные ножнички. По-хорошему, можно разворачиваться и уходить, благо жалость, среди скудного ассортимента предоставленных мне чувств, тоже не значилась. Но лиса — зверёк явно недешёвый, а значит, от хозяина вполне можно потребовать неплохое вознаграждение, так ведь?
— Так, зубы не распускаем, — подбодрив себя этой мыслью, вновь обратилась я к рыжей, пытаясь умостить мобильник так, чтобы свет падал в нужном направлении. И опускаясь на колени, мысленно прибавила к сумме награды счёт за стирку светлых джинсов.
Лиса вела себя прилично, будто чувствовала, что я собираюсь помочь, а не мучить её. А может и правда чувствовала, кто их знает, этих животных. Вот только план «сейчас быстренько всё сделаю» оказался провальным. Лапы были не просто поджаты — зверёныш, пытаясь освободиться самостоятельно, запустил их под проволоку, лишь ухудшив ситуацию. И теперь при любой попытке ослабить ловушку, острые «усики» ещё сильнее впивались в плоть.
— Ну, ты, блин, гений, — высказалась я снова вслух, покусав твёрдый и, наверняка, не особо чистый ноготь на большом пальце.
Лиса подняла прежде слегка опущенную морду, глядя прямо в глаза, и вызывая странные эмоции. Что мне с чужого питомца, верно? Ну, останусь без финансовой благодарности, подумаешь. Только незримо натянувшаяся между нашими взглядами ниточка не давала оставить всё как есть и спокойно идти на поиски квартиры хозяйки тела.
Хорошо. Я помассировала переносицу. Ничего, что можно приспособить в качестве нужных инструментов, у меня нет. Седьмая квартира — это максимум первый-второй этаж. Рыжая тушка не выглядит такой уж тяжёлой, надорваться не должна. Правда существует риск, что она начнёт дергаться и тогда точно себя придушит, но если оставить всё, как есть, этот риск всё равно больше. Эх, добрая ты всё-таки баба, Надька.
Заранее попрощавшись с тонким шифоном кофты, я переместила ключи в карман, рюкзак на спину, чтобы не мешал, а телефон затолкала во второй карман так, чтобы фонарик продолжал светить. И принялась примериваться, чтобы приподнять хвостатую поудобнее. Та, к счастью, не позволяла себе ни единого лишнего движения, разве что поскуливала, почти неслышно. Ну, взяли.
Лисица и впрямь оказалась лёгкая, килограмм десять, не больше. Но то для меня. Для более хрупкого тела блондиночки ноша показалась с пару центнеров как минимум. Скрипнув зубами, я перевернула рыжую, взяв её на руки, как младенца, стараясь при этом не давить на проволоку и, вообще, не дотрагиваться до неё.
— Терпи, надеюсь, идти недалеко, — посоветовала, получив в ответ протяжное «фью» и что-то влажное на внутренней стороне предплечья. Кровь? Вот этого только не хватало…
Я оказалась права — на первом этаже располагалось восемь квартир и дверь в «мою» обнаружилась почти в углу, по правую руку от входа. Чего стоило извернуться и справиться с замками, не уронив при этом зверька, сложно описать словами. Зато автоматически вспыхнувший в прихожей свет добавил давно ушедшему в минус рейтингу блонди в моей голове пару пунктов.
— Я дома! — захлопнув дверь ногой, наудачу предупредила я темноту.
Никого? Отлично.
Не заморачиваясь с тем, чтобы разуться, я прошла в единственное незакрытое помещение, по пути боднув головой выключатель. Ага, кухня, всё верно. С дизайном потом разберёмся, не до него.
Уложив лису прямо на пол у стены, я начала наудачу начала выдвигать все ящики подряд, обнаружив приборы лишь в четвёртом по счёту. Ножницы, конечно, не бог весть какое подспорье, но едва ли в обиталище моего нового тела найдётся нечто посерьёзнее. Да она слово пассатижи наверняка в жизни не слышала.
При нормальном свете рыжая выглядела хуже, чем я предполагала. Шкурка на холке пропиталась бурой кровью, под глазами была мокрой, будто животное плакало, а дыхание — осторожным и поверхностным, ведь каждый глубокий вдох грозил отозваться болью.
Я вновь опустилась рядом с ней на колени, осматривая проволоку и решая, с какой стороны лучше начать. Она была какая-то странная, на самом деле, то ли алюминиевая, то ли вообще серебряная (кто бы вообще стал делать такие вещи из серебра?), а под лезвиями ножниц сначала мялась, деформируясь, как пластилин, уже потом разламывалась на две части. Размотать сразу не представлялось возможным, приходилось отделять участки по несколько сантиметров и осторожно выпутывать «усики» из шерсти, а иногда и вынимать из плоти, куда те успели впиться. Жесткие волоски в месте соприкосновения с металлом оказались будто припалены чем-то, но сложно предположить, что проволока изначально была накалена или нечто в этом духе. Вряд ли подобное осуществимо, так ведь?
На то, чтобы освободить лису ушло минут десять, не меньше. Но, наконец, последний кусок отправился в общую кучу, и я потрепала зверёныша между пушистых ушей, пока она пыталась размять явно затёкшие лапы, выдав целую серию этих своих «фью-фью».