Лука, уже успевший срубить двух противников и спасти при этом Митяя, сам попал в гибельное положение. Топор его торчал в спине бугая, а в руке оставался обрубок копья, и жить ему оставалось только несколько ударов сердца. Против него, хищно поводя жалами копий, напирали два невысоких и кряжистых лесовика. А сбоку от них, уже заходя ему за спину, скалясь и занося руку с саблей, как будто бы вытекал незаметно высокий и носатый разбойник.

–Всё! Ничего уже не успеть, отжил своё! –только и подумал Лука, как гранёная бронебойная стрела с хрустом вошла в боковину черепа носатого.

На прогалине, где шёл бой, на секунду вдруг всё замерло! Резко изменились в лице те двое с копьями. Бросили их на землю и бросились стремглав бежать! В других местах, теперь уже Митяй видел и всё поле боя в целом, тоже всё как-то резко изменилось. И по одному, а где то по двое, серые и грязные мужики со всех своих ног кинулись прочь. Догонять их никто не стал, настолько артельные уже вымотались за этот скоротечный и жестокий бой, что всем было вообще не до этого. Сами живы, и то ладно!

Осмотрев поле боя, стало ясно, что живы не все. Для артельных Луки, всё обошлось ещё более или менее легко, у каждого были, конечно, свои порезы и хорошие ушибы, но вот больших увечий, ни у кого не наблюдалось. Разве что Вторак получил удар копьём в бок, но и у него рана не была настолько глубокой. На первый взгляд, ребра казались целыми, только срезало хороший ломоть мяса, и всё это теперь обильно кровоточило.

А вот у лодейных и гончаров, всё было печально.

Шли они головными, впереди, вот и приняли самый первый и такой неожиданный для всех удар.

Двое лодейных уже остывали со стрелами в груди и шее. Третий, самый старший из них, лежал, привалясь на пень. Бедро его было рассечено секирой, и хорошо, если при этом не была перебита артерия, да кость.

У одного из братьев гончаров был проломлен кистенём череп. Другой, со стрелой в плече, тихо плача и постанывая, стоял перед ним, на коленях покачиваясь.

Вокруг были разбросаны тела разбойников. Обойдя и внимательно осмотрев всех, Лука удивлённо и пристально посмотрел на Митю.

Тот ни на секунду не опустил свой лук, и напряжённо всматривался в заросли, страхуя старших.

–Это что же получается, ребята, мы ноне второй раз родились, благодаря сыну Сотника. Посчитайте сами: Из семи разбойных, что мы тут положили, двух стрелков он лично уложил. Те же, двух лодейных пришпилили в самом начале схватки. Им бы ещё пару минут пожить и человека три они бы точно на тот свет отправили. А эти-то вот три человека, это как раз с пол нашей артелии бы и были.

И самое главное, того атамана с саблей и повадками служилого, что меня уже чуть было уже не всёк, опять его же стрела в череп и уложила.

А вот после этого, да без своего главаря, они уже и биться-то расхотели.

–Так что, парни, по гроб жизни должны мы теперь Митяю!

Теперь давайте разжигать костёр, будем ночевать на этом месте. Больше уже никто сюда не сунется, а вот нам в себя прийти бы нужно, раны осмотреть и покойников своих похоронить.

Да вон того, что выстанывается, сейчас под кустом обо всём поспрошать нужно.

Под кустом лежал связанный восьмой разбойник, в бою ему копьём просадили ногу, и никуда он уже убежать не смог.

–Убежать не смог, а говорить сможет! –решил старшина и подозвал к себе Митяя.

–Митенька, батя твой говорил, что ты в лекарском исскустве сведущ весьма, то правда будет?

Дмитрий посмотрел на Луку, на трёх постанывающих у разгорающегося костра раненых, и с сомнением покачал головой.