И вот, как вот эти свои имеющиеся монеты пристроить в тот старинный «меховой ряд»,было, пока что совсем непонятно.
Ну и под конец всей этой инвентаризации…
Те вещи, что были на теле Стрелкова «в момент слияния» и были отдельно сложены в гермомешок из-под спальника:
–Супер прочная скандинавская куртка спасателей с брюками, трекинговые ботинки, комплект тонкоговлагоотводящего термобелья, нижнее бельё и шляпа-панама с низкими полями. В кармане куртки был компактный водонепроницаемый монокуляр Veber Ultra Sport 10×25, прекрасно уже зарекомендовавший себя во многих походах.
Командирскиеже часы с прочным металлическим браслетом давно уже, еще там у Креста, перекочевали ему на привычное место, левую руку.
Ну вот, пожалуй, и всё. Теперь можно выдохнуть и переписать аккуратно всё это вот бесценное богатство в блокнот.
Митя, всё это время сидящий с краю с горящими глазами, тоже выдохнул и промолвил:
–Тятя, это всё тоже тебе купцы подарили?! Чудо чудесное ведь! И стоит-то гривен несчитано, небось! –и отвёл глаза от прямого, пристального взгляда отца!
–Крови невинной, злобы и навета через вещи эти нет, сын! В том ложу Крест честной! –он перекрестился на образа, в чистом углу, –Веришь мне?
Митя вздохнул, улыбнулся и прижался к Андрею, засопев на груди:
–Верю, тятенька, как не верить, ты у меня самый хороший… и добрый. Никогда бы ничего худого никому не сделал.
Как мало ребёнку нужно, главное, чтобы родители были всегда рядом, а уж они уже для него всегда самые хорошие, правильные и наделённые наивысшим детским доверием.
–Ну, вот и ладно, сынок. О вещах этих чудных говорить всё же никому не нужно. Ценности они и, правда, великой, да и нам послужить могут премного. А вот завистники и лихоимцы нам с тобой не нужны, –усмехнулся,–Обрубай им потом языки да руки! На вот тебе гостинец пока, –и протянул, разворачивая, батончик «марс», – Покушай. В нём и мёд на густом молоке, и орешки есть. Не спеши только, спокойно кушай. А потом я тебе и яблочек дам, только вот семечки с них всех уберу. Ты ведь, Митя, ни разу не кушал такого!
И он с удовольствием стал наблюдать, с каким искреннемнаслаждением, да по крупице малой, откусывает сие невиданное кондитерское чудо его сынок. Эх, и не избалована ещё ребятня в этом веке!
Волчок.
Волчок был самой счастливой собакой на свете. У него были прекрасные хозяева, которые его искренне любили. Старший хозяин, конечно, был порою строг и мог его поругать, если он слишком сильно резвился или плохо выполнял команды, которые они каждый день с ним отрабатывали. Все эти: «Лёг! Встал! Голос! Искать! Фас! Паси скотину!». Да мало ли какие! Но это был Хозяин! И только за одно это, ему следовало быть беззаветно преданным. А в его роду только такие вот псы и были.
А ещё у него был младший хозяин. Товарищ по всем весёлым играм и шалостям Митяй.
Был у него свой большой дом. Сарайка. Где под его охраной и опёкой жила хозяйская скотина: козы, овцы, жеребец Орлик и куры-хохлатки.
Еще, будучи маленьким щенком, как он себя помнил, всегда вокруг было вот так же.
В Лычково, где Сотник по случаю его и приобрёл, испокон веков такие вот собаки охраняли и пасли скотину. Готовы они были жизнь свою положить за хозяйское добро, но не уступить волчьему клыку или рысьей когтистой лапе. И порой ложили, как его отец, когда сдерживал, сколько мог, волчью стаю у хозяйского овина и там же был разодран в клочья, но не струсил и не сбежал позорно бросив доверенное.