Постамент в центре зала притягивал взгляд, но гость локации решил оставить его на самый конец. Когда туши мобов растворились в пустоте, Олег отправился к пьедесталу, окруженному силовым куполом. Светлов протянул руку, касаясь его. Сообщение, высветившееся в интерфейсе, заставило задуматься:
«Хрен с ними, с этими уровнями. Никакого смысла от них не вижу. Личная ловкость у меня почти доросла до сотни. Ладно, ей смогу пожертвовать. Но вот жизни… Хотя, — Олег начал убеждать сам себя, — у меня ещё много останется. Да и времени мало для долгих мыслей. Подтверждаю!»
Никакого оповещения не пришло. Купол растворился, оголяя ровнул поверхность. На неё лежала непримечательная старая дощечка.
Олег достал из инвентаря бутылку и стал поливать пьедестал. Как он и ожидал, ничего не произошло. Тогда в очередной раз проколол палец иголкой и поднес его к постаменту. Кровь впиталась мгновенно, а перед глазами всплыло очередное сообщение:
«Да твою мать! Сколько можно? Мифический ранг, конечно, привлекает внимание. Про такой я и не слышал не разу. Вот только цена слишком большая. Эх, сгорел сарай, гори и хата! — Олег вспомнил присказку университетского товарища. — Да!»
Олег взял системный нож и надрезал палец над постаментом. Капли крови медленно стали проливаться на белоснежную поверхность, которая вбирала в себя красную жидкость без остатка. В интерфейсе обозначилось, что данного количества недостаточно.
— Эх, а вот теперь и я буду героем пафосных фильмов. Да прольется кровь! — сказал Светлов, проводя лезвием по ладони, а после притрагиваясь к пьедесталу.
И снова перед глазами всплыло уведомление, что алтарь не напитался. Олег оголил левую руку и провел ножом вдоль предплечья. После взялся правой за клинок, разрезая сухожилия.
— Да понял я, что тебе надо. Но попытаться всё равно стоило! — пробормотал Светлов, ожидая, когда регенерация восстановит повреждения. А после приставил нож к горлу. — Эх, Оленька, соседка моя психованная. А я ведь удивился, когда ты пришла просить убить себя. Казалось, что это так просто.
Олег убрал лезвие от шеи, а после материализовал топор. Осмотрел в очередной раз всю комнату, но ничего не нашел. Он отошел от постамента на три метра. Одной рукой зафиксировал системный предмет у артерии, а второй приставил топорище к кадыку.
— Слабоумие и отвага! — провозгласил Светлов, набирая разгон. Он, оттолкнувшись от земли, стал падать лицом вперед на центр пьедестала. Приземление вышло таким, какое и планировалось. По телу пронеслась мимолетная вспышка боли.
Олег стоял в сугробе, доходившем до пояса. Дороги, деревья, улицы — всё было завалено снегом, который продолжал падать на землю. Людей на этот раз почти не было. Только в отдалении несколько человек шли друг за другом, пробираясь через белые завалы. Несколько неуверенных шагов вывели Светлова на одну из ранее протоптанных тропинок.
«Всё-таки система нам сильно поменяла восприятия, — начал рассуждать Олег. — Я ведь себя очень странно веду. Почему я не боялся оживших трупов? Почему сейчас с легкостью мог убить себя? Я понимаю, что мы стали почти бессмертными, но это всё равно странно. Да и боль как-то по-другому ощущается. А это ещё что?»