У неё звонит телефон. Извиняется. “Да, любимый” Выходит в коридор так, что я продолжаю все слышать. Холодные, формальные фразы в поверхностном диалоге, который явно можно было бы отложить. Ели бы не было желания устраивать этот спектакль. У неё или нет парня или она его не любит. Я это услышал, спасибо.
“Прошу прощения”. “Да, ничего страшного”. Еще две формальные фразы, но уже в нашем диалоге. «Итак, с мотивацией по учебе разобрались, я так понимаю. Что будем обсуждать дальше?» Все контролирует или отпускает. Если что-то сделает не так – все отвернутся, “поймут, что тупенькая”. Тупенький ее никак не назвать. Она прячет в себе что-то более стыдливое, сложное, иррациональное, но вновь и вновь находящее очередные подтверждения в необходимости вечной маскировки. Говорит о своем бесконечном стремлении к идеалу – растущее напряжение от осознания вопиющего расхождения себя с демонстрируемой маской. “Я правильно понимаю, что у Вас нет права на ошибку?” Соглашается и начинает объяснять почему. Через минуту понятно, что просто меняет тему.
В 19 лет влюбилась в богатого мужика и тайком сбежала в Мегаполис от своей семьи, которую “и семьей то было сложно назвать”. Естественно, через какое-то время выясняется, что он женат и с детьми. Но уйдёт. Но не сейчас. Но скоро. Ля-ля-ля. “Давай ты навестишь семью, мы отдохнём друг от друга, я тебе все оплачу. “ Так это заливалось в уши, пока она корчилась в невыносимых муках? Позже она признаёт то, во что не хотелось верить с самого начала. Когда в тысячный раз проверит телефон, а среди оповещений- лишь уведомления банков о просроченных платежах по кредитам. О, нет! И, превозмогая невыносимую боль, дрожащими пальцами напишет в пустоту что-то жалко-агрессивное и кинется в знакомые объятья к Хелль, той, что никогда не предавала.
Умная, красивая, амбициозная девушка, вырвалась из сдавливающих лап опекунов, навстречу опасностям чуждого и незнакомого мира, нуждалась в защитнике, который мог бы ее полюбить, но уже "по-другому". Непризнание своей зависимой позиции приводит к приторной лжи самой себе: “я смогу прельстить взрослых мужиков чем-то кроме животного интереса, чем-то, с чем не могу ужиться сама”. Такие не чувствовали себя любимыми. Для выживания им пришлось в совершенстве овладеть ведьмовскими приёмчиками. Кружить голову, очаровывать, давать надежду, обольщать, но исход один – разбитое сердце, как виртуальная копия экспозиции, воздвигнутой на кровавый пьедестал мрачного подземелья бессознательного. Отдавая свою молодость, со всеми ее наивными и детскими мечтами, отдавая, в сущности, свой самый ценный ресурс, она справедливо рассчитывает на соответствующую компенсацию. Может не вселенской любовью – она бессмысленна и иллюзорна. Но на заботу, хотя-бы на внимание. Но, как в старых сказках, маленькие девочки, забредая в дремучий лес, могут бесконечно долго грезить пряничными домиками – в конце концов они забредут в хижину к людоеду. Кисельные берега и единороги в другом направлении. Это совсем другие сказки…. В них не сбегают тайком из дома. В них не бегут из одного окружения в другое, ведь от себя не убежать…
Сон#2
Я нахожусь в большой колыбеле – реконструкции парусника. Напротив такая же. В первой – моя девушка наблюдает за мной. Во второй – голая маленькая девочка. Мне почему-то нужно ее помыть, хоть она и не грязная вроде… Но я начинаю с ожесточением тереть ее рукой. При этом замечаю, что рука как бы сама проходит по груди и опускается между ног. Как бы выполняя процесс мытья, но я чувствую, что это уже не мытье. Я пытаюсь себе это так объяснить, чувствую возбуждение, которого не хочу чувствовать. Тем более не хочу чтобы возбуждение заметила девушка. Мне стыдно, но я не могу ничего с собой поделать.
Потом я еду в автобусе, там неблагополучная семья – все в тряпках. Я спрашиваю ребёнка не хочет ли он оставить семью, он смеётся и не отвечает – машет головой, как будто-бы не понимает меня. Он (но уже я, его глазами) забегает в магазин, продавец прячется, оставляя пустой прилавок. Я возвращаюсь к родителям за деньгами, они говорят очевидный факт: "продавец хочет больше денег". Ему нужно ещё 10 рублей. Но денег не добавляют. Мне кажется продавец провоцирует меня на воровство – ему неудобно брать деньги от такого голодранца, ему жаль меня.
Я снова взрослый и еду на автобусе по городу. Автобус пустой – в нем я и та же семья на заднем ряду. В последний момент, когда они выходят на остановке, мальчик делает вид что сейчас выйдет, но в последний момент остаётся. Мы едем дальше. Я прикидываю сколько ехать до дома.
Дневник консультанта. 2018
Сообщение: "К Вам запись на 17:00. Семейная терапия. Из КДНИ". На консультацию явился отец подростка, сначала громогласно вещавший о своем успешном бизнесе и связях, потом все-же неохотно перешедший к основной теме:
– Мой сын живет с матерью. С момента нашего развода прошло 10 лет. Она истеричка, Вы, как ее увидите, сразу все поймете. Довела парня до ужасного состояния – он не хочет учиться, сидит в виртуальных мирах и постоянно курит свой вейп.
– Что стало причиной созыва комиссии?
–Его виртуальная презентация по Истории Империи, в которой он выставил власть в непривлекательном виде. Я понимаю, что это все стресс, но не знаю что с ним делать. Может быть хоть Вы на него как-то повлияете…
– Давайте посмотрим презентацию.
" 1000й год Царство.
Царевич грозно оглядел дружину. Это были здоровенные лбы без признаков наличия ясного сознания – многие были с перепою. Большинство, если быть точнее. На это указывали их покрасневшие лица и стеклянные глаза.
–Богатыри! Перед Вами стоит почетная задача! Ваш долг сохранять порядок Царства. Это значит, что Вы обязаны пресекать любое недовольство темного люда. Они сами не знают о чем говорят. Они недовольны высокой данью? Они считают, что живут плохо, и мы обираем их до нитки? Пускай не утруждают себя мыслями о том, в чем они не разбираются! Наше Государство держится на моём компромиссе с соседями!… Ну… и … разумеется… на Ваших богатырских плечах… Темный люд не понимает в каком страшном мире они живут! Они не понимают, что пополняя казну некоторых наших друзей, мы заручаемся их наиценнейшей поддержкой. За счёт этой поддержки мы можем спокойно спать дома со своими жёнами. Мы знаем, что на нас не нападут. Мы не трясёмся от страха. Мы свободно ходим по улицам. Поэтому дань, которую мы собираем нужно воспринимать как добрый жест! Неблагодарность идиотов не знает предела! Мы днём и ночью балансируем на острие меча, защищая наше Царство, а нам плюют в лицо! – Царевич выждал эффектную паузу, расматривая богатырей оскорбленым взглядом, от которого многие вдруг почувствовали себя виноватыми.
–Расходы на поддержание внутреннего порядка увеличиваются, я понимаю. Вам всем приходится больше работать. Вас неделями не видят дети и жены. Вы претерпеваете невзгоды, несете службу и в холодную метель и в знойную жару. Поэтому я считаю, что в свете всего вышесказаного, вполне логично увеличить дань с населения еще на одну десятую. Это сущие пустяки!… Будут, конечно, недовольные. Но они будут в любом случае, это даже нам выгодно – мы выявим потенциальных заговорщиков и уничтожим семена измен до их прорастания! Однако, – грозно хмурясь, – если Вы, пьяные морды, не соберётесь с мозгами, и не придумаете толковый план по соблюдению порядка в Царстве к завтрашнему вечеру, я велю Вас всех на кол посадить! – единственно возможный способ Царевичу вызывать у них хоть какую-то эмоцию виделся в одном – хорошенько их напугать.
Гробовая тишина… Ого! Сработало! Лица оживились. Вон, у кого-то щека задергалась!
–Вам все понятно?