Быстрый топот удаляющихся башмаков подсказал, что её оставили в покое. Аола же бессильно прикрыла лицо руками, стараясь не смотреть в сторону колыбели, где спал малыш.
Сегодня минуло ровно полгода с тех пор, как Сареф родился. Вот только вся загвоздка состояла в том, что его нулевой атрибут никуда не делся. Мало того, он был прыгающим! То есть в один день ребёнок мог иметь нулевой силу, во второй — ловкость. В итоге малыш, лежащий смирно и неподвижно, когда на нуле была сила, при нулевой ловкости начинал активно ползать по комнате. Но, разумеется, делал он это с такой грандиозной неуклюжестью, что умудрялся опрокинуть даже то, что, казалось бы, при его росте и весе опрокинуть невозможно было в принципе.
Однажды Аола, не проверив с утра параметры своего сына, удалилась на завтрак, когда ребёнок спокойно спал. Когда же она вернулась, то сюрпризом для неё стало то, что сегодня у малыша на нуле был интеллект. И малыш невесть каким образом умудрился выбраться из колыбели и опрокинуть стойку, на которой Аола часто предавалась своему любимому увлечению: собиранию цветных стёклышек. Девушка сама не помнила, как ей хватило выдержки не отлупить тогда своего ребёнка.
Потому что именно в этом состоянии она любила маленького Сарефа больше всего. Именно тогда, когда она брала его на руки, он беспокойно ерзал, прижимался к ней, даже поглаживал по лицу и груди. И если в этот момент было не смотреть в его бараньи и совершенно бессмысленные глаза, то можно было даже представить, что она ласкает обычного ребёнка, которого так ждала и так хотела.
Аола вздохнула. Она потому не хотела спускаться к к гостям, что знала: ничего хорошего её там не ждёт. Ибо к ней приехали гости из родного клана Ондеро, и там наверняка будет Линда, которая обязательно не упустит случая высказаться по поводу ущербности её сына.
Стоило Аоле подумать о Линде, как её руки сами собой сжались в кулаки. Проклятая дура! Её младшая сестра всю жизнь целенаправленно отравляла Аоле существование. И всё потому, что Аола была на порядок красивее Линды. Хотя именно по этой причине Аолу, а не Линду отдали на обмен невестами в клан Джеминид! А эта дура не только за пять лет ребёнка не родила, но, наверное, даже замуж не вышла и до сих пор сидит в девках.
Но делать нечего. Если она настолько сильно опоздает на смотрины — Адейро будет очень недоволен. Он и без того не в восторге от того, что маленький Сареф никак не желает привести свои параметры в порядок (как будто это от него зависит), поэтому лишний раз ему повода лучше не давать. Даром что за завтраком Адейро сказал, что сегодня вечером он желает очень серьёзно с ней поговорить. И ничего хорошего девушка от этого разговора не ждала.
Подхватив малыша на руки, Аола направилась к двери. Сегодня у Сарефа на нуле была ловкость, и ощущение было такое, что она несёт на руках не ребёнка, а небольшое полено. Но она уже к этому почти привыкла. Ещё бы привыкнуть к бесконечным насмешкам от слуг, которые наверняка день-деньской то и дело чесали языками по этому поводу за её спиной.
По пути в гостевой зал Аола встретила горничную, обычно робкую и застенчивую. Та несла перед собой стопу свежевыстиранного белья и, как следствие, сильно далеко дороги перед собой не видела. И для неё стало сюрпризом, когда Аола с ребёнком на руках появилась перед ней. Да таким большим, что бельё полетело на пол только так, и было ощущение, что каждый кусочек ткани закрывал собой поверхность пола.
— Простите, простите, госпожа, — тотчас склонилась перед ней горничная, — я немедленно всё уберу.
Первой мыслью Аолы было отругать девицу за нерадивость. И, учитывая, что впереди её ждала встреча с дражайшими родственниками, следовало эмоционально разгрузиться. Вот только она не до конца забыла науку благородной девушки, которую постигала в родном клане с десяти лет. И поняла, что срываться за свои проблемы на ни в чём не повинном человеке будет ниже её достоинства.
— Ничего страшного, — тихо ответила она, — если полы с утра мыли — то и бельё не должно было испачкаться. Просто убери.
— Да-да, конечно, — снова пробормотала служанка, — сию минуту, госпожа.
Аола же проследовала дальше. И каким же для неё удивлением было то, что перед ней возникло системное сообщение:
Это было большой неожиданностью. С учётом того, что с момента своего переезда ничего подобного никогда не было, хотя дома Аола нередко успешно пользовалась этим даром Полуторного Совершеннолетия. Она думала, что это по причине того, что слуги были настроены к ней настолько негативно, насколько возможно, и по этой причине падения отношения никогда не было.
— Госпожа… простите, что говорю вам это, — служанка Ризельда несмело подошла к Аоле сзади, — но… знайте, ваш малыш очень красивый, и мы все очень любим его. И уверены, что он ещё не раз сумеет нас удивить.
Аола ничего на это не ответила. Потому что девушка никак не могла понять, в какой ситуации хуже оказаться: когда над тобой насмехаются, или когда тебя жалеют.
Войдя в гостевой зал, Аола окинула прибывших метким взглядом. Разумеется, глава клана Уайтхолл, их северных соседей, Виктор по прозвищу Медведь, прибыл собственной персоной, с супругой и маленьким сынишкой. В сторону его сына уже лукаво посматривала Джайна, второй ребёнок клана Джеминид, которой на данный момент было четыре года. Их восточные гости, клан Гайранос, своего главу посылать не стали. Вместо этого от клана был Жирар Гайранос, отец Месса, её мужа. Как раз в этот момент они разговаривали, и разговор у них явно не клеился. Что, впрочем, было и неудивительно: после появления на свет Сарефа Месс, даже не сумевший обеспечить клану достойного наследника, совсем себя забросил, и с тех пор Аола очень редко видела своего мужа в трезвом состоянии.
Ну а от клана Ондеро, который находился от клана Джеминид на юго-востоке и имел с ними единственную приграничную точку, разумеется, приехала Линда. И хотя Аола, стискивая зубы, уже предрекала град насмешек, всё же лучше она, чем матушка Вальпа. Ибо Линда хотя бы ограничится Аолой, а Вальпа обязательно бы ещё и Месса пропесочила.