Но тогда это была бы не Шелли. Я знал, что Шелли — необычайно милая, щедрая особа, которая помогает детям, имеющим проблемы с законом. Однако большую часть жизни она занималась тем, что лечила свои душевные раны и прекрасно умела контролировать свои эмоции. В умении держать мину при плохой игре ей не было равных.
— Ты ставишь меня в неловкое положение, — сообщила она.
— Ты права. Я бы с удовольствием сказал, что безумно рад видеть тебя, — я приблизился к ней, — но сейчас неподходящий момент. Если действительно возникнет желание пообщаться, ты знаешь мой номер телефона.
Она наградила меня едва заметной улыбкой, и я пошел искать Лайтнера. Он разговаривал с мужчиной, работающим в полиции штата. По его лицу было видно, что Лайтнер с большим удовольствием покинул бы этот прием.
— Ты нашел ее? — спросил меня Лайтнер.
— Я и не искал.
Лайтнер хлопнул меня по руке:
— Ты неисправим, Райли. Ну что, теперь мы можем пойти отужинать стейком?
Глава тринадцатая
«Шевроле» детектива Майкла Макдермотта двигался по Карнивал-драйв, где в этот теплый вечер весь квартал высыпал на улицу — люди стояли небольшими группами около своих домов. На подъездной тропинке был припаркован черный внедорожник, на кузове которого виднелась надпись: «Окружной отдел криминалистики».
Срочный вызов поступил без двух минут пять — ровно за две минуты до того, как у Макдермотта и его напарницы Столетти должно было закончиться дежурство. Карнивал-драйв расположен в северной части города, на самой окраине. Лишь один квартал в этом районе входил в компетенцию следственной группы Макдермотта.
Если бы не эти две минуты, Макдермотт сейчас ужинал бы дома с дочерью. Лишнее доказательство тому, что в жизни важна любая мелочь.
— Меня сейчас замучает ностальгия. — Детектив Рики Столетти свернула пластинку жевательной резинки и отправила в рот, когда они тронулись с места. Столетти была его напарницей уже три года — с тех пор как ее перевели из отдела расследования тяжких преступлений, находящегося в северном пригороде.
Она вполне могла возмутиться и не откликнуться на звонок, раздавшийся в последние минуты дежурства, могла отпроситься и не ехать на задание. Из-за этого убийства им придется потратить не меньше трех часов личного времени. Мистер Фредерик Чианчио испортил вечер им обоим.
Полицейский в форме — крепкий ирландский парень по имени Брейди — закончил опрашивать соседей и подошел к ним.
— Привет, шеф! Привет, Рики!
Макдермотт сдержался и ничего не ответил, лишь удивленно приподнял брови.
— Фредерик Чианчио, — сообщил Брейди, листая свой блокнот. — Шестьдесят два года. На пенсии. Раньше работал на охранную фирму «Бристоль секьюрити». До этого трудился в тюрьме «Энсайн коррекшионал».
— Хм… — Столетти энергично жевала жвачку. «Энсайн коррекшионал», тюрьма строгого режима, находилась в западной части округа. — И когда он там служил?
Брейди пристально посмотрел на Столетти. Многие мужчины недолюбливают женщин, которые выше их ростом, а Столетти была довольно рослой, к тому же сильной и хорошо сложенной. Она следила за собой, и это делало ей честь. Столетти откинула челку со лба. Другим неоспоримым ее достоинством было то, что она никогда не красила волосы: светло-каштановые, с проседью.