Он повернулся ко мне спиной и посмотрел через стекло.

— Господи, прости.

— Неделя была очень длинной, — пробормотал я.

Макдермотт смерил меня долгим взглядом. Отсутствие сна и постоянное напряжение творят чудеса с людьми. Макдермотт производил впечатление человека твердого как кремень, но в тот момент я бы не удивился, если бы он расплакался.

— Я хочу сказать… по поводу Бургоса. Вы поступили правильно, осудив его на смерть. Он убил четыре, возможно, пять девушек. — Макдермотт похлопал меня по руке. — Черт побери, даже его адвокат, изучив дело, стал просить, чтобы Бургоса признали невменяемым. Но он не пытался оспаривать факты. И вы не несете ответственности…

— Нет, я несу ответственность. Я был наделен самыми широкими полномочиями. Майк, Бургос был безумцем. Это был клинический случай. Он думал, что Бог общается с ним посредством песен.

— Что верно, то верно, — парировал Макдермотт, — но он знал, что совершает преступления, не так ли? Он сфабриковал алиби. Он прятал девушек в подвале. Неужели вы изменили бы хоть что-нибудь в вашей обвинительной речи, если бы вам снова пришлось выступать в суде по этому делу?

— Только одно. Я вообще не стал бы произносить речь.

Я отошел в сторону. Да, Терри Бургос знал, что, совершая убийства, нарушает закон. Да, он предпринял меры, чтобы его не поймали, попытался создать себе алиби, нашел место, где можно спрятать тела, пока он не прекратит убивать. Он подбирал жертв в разных частях города, чтобы ему не пришлось возвращаться туда, где он уже совершил одно похищение. С точки зрения политиканов, которые не хотят проявлять мягкость по отношению к преступникам, его нельзя было назвать безумным.

— Лео Козловски знал, что нарушает закон, — сказал я. — К тому же он считал себя супершпионом, который защищает мир от опасных преступников, принимающих обличье проституток, Он также «знал», что я тоже шпион, который работает вместе с ним на секретную международную организацию. — Я развел руками. — И вы пытаетесь меня убедить, что Козловски не был сумасшедшим?

Макдермотт пожал плечами:

— Вы же отлично знаете, что если осознаете преступность ваших действий…

— Бросьте, Майк. Я говорю не об официальном определении безумия. Мысленно Бургос находился в другой галактике. Он думал, что выполняет волю Бога. А если действительно веришь в нечто подобное, зачем волноваться из-за каких-то глупых государственных законов?

Макдермотт ничего не ответил.

— Его нужно было заключить в тюрьму до конца жизни, — вздохнул я. — И держать там. Но не казнить.

У Макдермотта не было настроения спорить. Он решил оставить меня в покое и позволить мучиться угрызениями совести, раз мне этого так хотелось. Он подошел ко мне и пожал руку. Всего пару дней назад я и представить не мог, что когда-нибудь мы сможем вот так поговорить по душам.

— Я не вел дело Бургоса, — произнес он. — Мне просто было любопытно.

— Понимаю.

— Вам, наверное, осточертел ваш клиент — миллионер мистер Бентли?

Хороший вопрос. Шестнадцать лет назад Гарланд Бентли повел себя омерзительно. Но он не убивал свою дочь и не пытался скрыть ее преступление. И все же я с трудом представлял, что снова смогу заниматься делами этого человека и делать вид, будто ничего не произошло.