Мияги встречался с советником на вилле в нескольких километрах от Осаки, в официальной загородной резиденции Одзаки. Виллу окружал великолепный сад, который казался запущенным, но запустение это было рукотворным и тщательно продуманным: будто уголок девственной природы по мановению руки волшебника чудом перенесся сюда, для того чтобы окружить тишиной и покоем изящный теремок с застекленной верандой. Как художник Мияги не мог не восхищаться талантом создателя этого произведения искусства, ибо только человеку, которого бог наградил сразу несколькими дарованиями - зодчего, поэта, живописца и инженера - под силу вырастить сад, который выглядел бы естественным, но, тем не менее, каждый камешек, каждый бугорок, каждая самая малая тропинка здесь были тщательно продуманы, сконструированы и подобраны так, чтобы не нарушить ни одного закона природного равновесия и гармонии. Советник премьер-министра Коноэ господин Ходзуми Одзаки был первоклассным мастером.

Маленькая Йоко, дочка Ходзуми-сан, с радостным воплем выбежала из дома навстречу Мияги.

- Здравствуй, малышка, - улыбнулся художник и поднял девочку на руки.

- Здравствуйте, господин учитель, - отозвалась она. - Мы будем рисовать?

- Обязательно. Мольберт уже ждет нас.

- А что мы нарисуем?

- Что ты захочешь. Разве мало вокруг интересного?

- Тогда - зайца. Он вчера прибегал в наш сад, я сама видела, правда-правда.

- Ты запомнила его?

- Только уши, - вздохнула Йоко. - Но, по-моему, если нужно нарисовать зайца, можно нарисовать только уши, и сразу всем станет понятно.

- Девочка вас полюбила, - сказал Ходзуми-сан, когда Йоко, получив миниатюрный мольберт, кисточку и краски, умчалась в дом. - Вы ее просто очаровали. Не возражаете против свежего чая?

За чаем принято говорить только о приятных пустяках. Мияги, родившийся и всю жизнь проживший в Японии, тем не менее сидел как на иголках, поражаясь спокойствию главы дома. Только когда Одзаки вежливо предложил побеседовать в саду, Мияги почувствовал облегчение.

Советник, похожий на предводителя знатного самурайского клана, одетый в традиционное японское кимоно с вышитой шелком золотой ступицей, медленно шел по тропинке, заложив руки за спину. Они с Мияги остановились возле миниатюрного водопада, выложенного гладким белым камнем.

- Связь с Центром налажена, - сказал Мияги. - Теперь нет нужды пользоваться эстафетой. Информацию можно передавать через Дугласа.

- Етоку-сан, вы уверены, что этот канал чист? Если тайная полиция сумела нащупать эстафету, то запеленговать мощный передатчик - раз плюнуть.

Он еще не знал, что Мияги «ведут», но за время работы на русскую разведку его чувства обострились и стали во много раз тоньше, чем у обычного человека. Было два пути, по которым ведомство полковника Седзина могло выйти на связного в Йокогаме. Один состоял в том, что тайная полиция имела выход на само подполье, но в пользу этой версии не говорил ни один факт. Другой путь был более вероятен и более страшен. Одзаки был почти уверен, хоть и не признавался себе в этом, что в цепочку Мияги - Дуглас - Центр во Владивостоке проник агент японской контрразведки. Именно через эту цепочку в скором времени в Россию должна была уйти стратегическая информация о планах правительства, возглавляемого принцем Коноэ, об экспансии в Китай и далее - в СССР. Многоопытный Одзаки чувствовал опасность всей кожей, но посоветоваться было не с кем: Старик, то есть Рихард Зорге, находился в этот момент в Шанхае.

- Как по-вашему, кто убил Ворчуна? - словно подслушав мысли Одзаки, спросил художник. - Ведь все имена, названные в шифровке, которую он нес, остались незасвеченными. Эти люди до сих пор на свободе. Подполье в Йокогаме по-прежнему действует.

- А вы полагаете, что это дело рук тайной полиции? - спросил в ответ Одзаки.

- Почерк не тот, - проговорил Мияги, слово в слово повторяя фразу, сказанную прокурором Йадзавой. - И потом, чем для тайной полиции мертвый связной лучше живого? Он ведь не был застрелен при сопротивлении или попытке к бегству. Нет-нет, тут другое. Это убийство, Ходзуми-сан. Хладнокровное и заранее спланированное. Если где-то рядом действует агент контрразведки, то, возможно, он убрал связного, чтобы привлечь внимание к эстафете..

Ходзуми-сан ощутил, как тоненькая струйка холодного пота стекает по спине между лопаток. Мияги только что высказал мысль, которую советник упорно гнал от себя, как суеверные люди гонят черную кошку, видя в ней посланника Сатаны. Потому что единственным объяснением происходящего являлось то, что агент тайной полиции не сумел раскрыть эстафету и придумал простой и гениальный ход: путем убийства связного он мог засветить эстафету в глазах подполья в Йокогаме и заставить русского резидента искать другой канал связи с Центром. В условиях появления «горячей» стратегической информации резидент медлить бы не стал и ухватился бы за предоставленную возможность передать ее своим хозяевам - в данном случае, используя радиопередатчик Макса Клайзена - Дугласа.