У него оставалось несколько запалов от разминирования. Можно попробовать рвануть стену и вырваться в коридор, где его найдут. Руки просились к рюкзаку. Надо попробовать, чем черт не шутит?

То-то и оно — черт… Рванешь, случится по писаному.

Внимательно осмотрев кладку, Судских уразумел, что взрыв тотчас обрушит свод. Камни ее, как икринки, цеплялись один за другой, овал свода держался за счет общей крепости.

Толчок, будто качели двинулись туда-сюда, он ощутил, и колебания почвы его встревожили. Исполняются предсказания…

Много раз в жизни он бездумно жертвовал собой, но теперь, когда все предначертано, хотелось быть рассудочным, опередить ход событий. В «Книге Судеб» начиналась новая глава, и читать ее желания не осталось, настолько не разум, а плоть рвалась выйти из безвыходного положения.

«Именно так начинается сумасшествие», — назидательно подсказал разум, и Судских подавил соблазн нервозности.

Пошли третьи сутки заточения. Толчок мог означать одно: на поверхности или в самом подземелье началось исполнение предначертаний. Как именно — роли не играет.

Горел один факел. Остальные, экономя, он загасил.

«А куда уходит чад? Первый день я жег все факелы, а гари не ощущал, и сейчас свежий воздух…»

Он внимательно оглядел свод и стены у верха, заметил теперь очень узкие щели по краю свода. Прежде не было нужды выискивать эти жабры, проводить тщательный осмотр. Сначала приворожили сокровища, потом овладели им еще большие богатства — книги. Теперь, когда все драгоценности и ценности разумно не сравнимы с его жизнью, богатства могут оставаться невостребованными, а за жизнь еще можно побороться.

«Судный ангел, наделенный всеми полномочиями Бога, как последний раб ищет спасения! Вот ведь…» — иронически восклицал он, громоздя стул на стол, стол на сундук, чтобы добраться до щели у края свода.

Через нее действительно поступал свежий воздух.

Близлежащие у щели камни крепились друг с другом «замком», другие на расстоянии были пригнаны один к другому так, что казались сплошным монолитом. Искусные руки мастерили свод.

«А если рискнуть, можно камешек-то и расшатать», — обозначилась для Судских первоочередная задача.

Спустившись на пол, он поискал нужный для такой операции предмет. Искать пришлось долго, ничего путного не попадалось. Для верности он заглянул в сундуки и лари, там золото, драгоценности, дорогая утварь — тот самый случай, когда можно Отдать за обычный лом полцарства. А против лома…

Есть! В крайнем ларе под уложенными аккуратно шубами и бархатными с росшивью поддевами, пересыпанными истлевшей лавандой, он вытянул со дна увесистый посох.

«Не самого ли батюшки Ивана Грозного?» — разглядывал посох с массивным набалдашником Судских. Набалдашник был из прочного неизвестного металла, рукоять осыпана драгоценными камнями, ладонь между ними ложилась прочно, и весил посох все десять килограммов. Стал посох сейчас самым вожделенным богатством.

Передвинув заново все сооружение плотно к стене, Судских взобрался наверх и принялся методично стучать набалдашником по крайнему у щели камню.

Минут за пять методичных постукиваний камень расшатался в замке, осыпалась крошка граней.

«Ходит!» — обрадовался Судских, когда попробовал шатать камень, увеличивая зазор, потом ударил сильнее. Расколовшись надвое, камень выпал из гнезда, и полетели вниз его половинки.