– Это в какой области?

– В Углегорской, – еще шире и еще более издевательски осклабился он.

– Гонишь? – спокойно поинтересовался я.

– Сейчас указатель будет, на въезде в город. Читать умеешь? Вот и читай.

Я ему поверил. Больно он радостный был – так бывает, когда кто-то правду знает, а кто-то дурак дураком, вроде меня сейчас. И собеседник заранее предвкушает, как ты «отправишься за ведром компрессии».

– Федь, скажи по-человечески, – попросил я, решив не выставлять себя дураком дальше.

– Если по-человечески, то не знаю, – вздохнул он. – Думаю, что никто толком не знает. Может, и на том свете даже, вполне допускаю. Мы это место Отстойником называем.

– Это почему? – опешил я.

– Ну так в двух словах и не опишешь. В общем, где еще может быть земля без людей? А тут ни единой живой души. В смысле из проживающих здесь всегда – только такие, как мы с тобой, провалившиеся.

– Не понял… а город откуда? – спросил я.

– А хрен его маму знает, – ответил Федя, вздохнув. – Тут все на месте – города, деревни, заводы, что угодно. А вот людей нет.

– Я ворон видел.

– Зверье есть. Даже медведей хватает с волками. И еще кое-кто есть. А людей нет, – ответил он.

– А куда они делись? – вконец озадачился я. – Вымерли?

– Вымерли бы – хоть кости бы остались. Нет – и все. Словно съехали неожиданно, все побросав где было. Причем давно. Ты из какого года сюда? Из двухтысячного попал?

– Ну да… – окончательно растерялся я. – А ты?

– А мы все из двухтысячного. Кто сегодня попал, кто вчера, кто десять лет назад – а все из двухтысячного. Впрочем, кого-то, кто попал раньше, чем за десять лет, я не встречал. Видать, недавно Отстойник открылся для посещения.

– Погодь, погодь, – прервал я поток непонятного гонева. – А вас тут много?

– Ну… в Углегорске тысяч уже семнадцать – восемнадцать, наверное. И в других городах живут. В окрестностях. На область тысяч пятьдесят наберется, я думаю.

– И все из двухтысячного? – уточнил я.